Читать «Понурый Балтия-джаз» онлайн - страница 28

В шинной мастерской я обменял стандартную резину "Форда" на куперовскую с шипами. Там же купил плотные чехлы на сидения. Пластиковый пакет с чехлами бросил в багажник. В пивной на Ратушной площади поужинал запеченной свиной ногой.

И - опять никого.

Коллеги Ефима Шлайна сняли эскорт? Или дипломанты ленинградской школы наружного наблюдения седьмого управления ФСБ переигрывали меня?

Возвращаясь в Лохусалу, я остановился на том же месте, где накануне. Проблесковый маяк будто затянули марлей. Ветер тянул с берега в море, и клочковатый туман уползал по низине туда же.

Припарковавшись на стоянке пансионата, я приклеил разжеванную резинку под ручкой двери "Форда".

В номере, когда я потянулся к выключателю, ствол пистолета уперся мне под лопатку. Знакомый голос сказал:

- Конец заботам, доблестный Шемякин.

Глава третья

Дальтоники

Рауль Бургер промышлял морскими перевозками и, хотел он того или нет, люди, которые зарабатывали переброской наркотиков и нелегального прочего через границы, не могли не роится вокруг ангара с "Икс-пять". Такие люди обводят вокруг пальца любую береговую стражу и на любом море. Если не все время, то в нужный час и в нужном месте - непременно.

И так останется, ибо тяга к зелью органична для человека, она в крови, наследственна. Наркотики неотъемлемы от генетики всего сущего, от амебы до человека. "Уплывать" обречены все: "бычки" и "телочки" в дискотеках - с экстази, интеллектуалы - с кокаином, отпетые - на игле. Подавляют инстинкт не сверхволевые личности, а те, у кого он слабее, только и всего.

Иллюзии неотделимы от реальности, потому что они существуют. Стало быть, иллюзии тоже реальность. Потребность диктует нам то, что мы должны делать, а протрезвевший разум только мешает, подсовывая искусственные доводы отвертеться от этого диктата. Хозяин человека - инстинкт. Забыт сухой закон в Америке. Голландцы отменили запрет на наркотики. Откажутся от предрассудков рано или поздно повсюду. Наркотики - неотъемлемая часть цивилизации...

Так говорил не Заратустра. Так говорила Марина.

Подсвечник, который приставлялся к моей спине, стоял на полу. В нем горела свеча, положенная горничной рядом с платяной щеткой в шкафу - на случай аварии в электросети. Стильность обстановки дополняли ломтики копченой курицы на хрустальной тарелке, бренди, слитый в антикварный штофчик, и две "походные", обрамленные серебром рюмки, которые Марина предусмотрительно прихватила из дома. Скатерть она соорудила из своей шали.

Ботинки и туфли мы оставили по-бангкокски за стеклянной дверью в прихожей. Шерстяная мини-юбка облегала бедра так, словно её вообще не было, что не мешало Марине выглядеть недотрогой и скромницей.

- И это длится и повторяется. Какая-то бесконечность. Они вкрадчиво являются с товаром, платят вперед, вежливо договариваются с Раулем, что это в последний раз, а потом возвращаются, и возвращаются с одним и тем же, сказала она и затяжным глотком прикончила бренди в своей рюмке. - И сегодня всю ночь до рассвета - опять раскладывание мешочков между двойными стенками "Икс-пять", пока Рауль пьет с их главным в конторе за стеклянной перегородкой. Тщательно так раскладывают... Эти хрусткие пластиковые мешочки напоминают трупики каких-то морских существ... Дурная бесконечность... За твое появление в этих европейских краях!