Читать «Понурый Балтия-джаз» онлайн - страница 16

Перечень можно продолжить.

И при любом варианте исход в случае провала один - подставленным оказывается некто Бэзил Шемякин.

...В буфете пансионата угрюмые мужички с белесыми бакенбардами степенно тянули из горлышек какое-то пойло. Что именно, было не ясно. Бутылки держали в бумажных пакетах. Я проглотил двойную порцию бренди.

Пропавший сон не возвращался.

В комнате я набрал номер телефона, который лучше было бы не знать.

Голос изменился немного, может быть, стал глуше, с хрипотцой. Наверное, она перестала воплощать образ зайца на сцене Таллиннского русского детского театра, который скорее всего закрыли, и потеряла тональность.

- Где ты? - спросила она.

- Лохусальский пансионат. В номере занавески на окнах, и мужички в буфете при бутылках все те же... Чистая случайность, что меня здесь поселили. Правда, странно?

- Странно, что ты меня вспомнил. Мне известно, что ты в Москве. И давно...

- Москва заграница теперь, приехать непросто. Но сейчас я здесь. Увидимся?

- Зачем?

На простые вопросы всегда нет ответа.

- Подозреваю, что родился ребенок, которого ты скрываешь, дабы не платить мне алименты, - сказал я. - Допрошу с пристрастием.

- Настолько серьезно?

- Меня бросили в сугробе голым, и волчьи пасти обдают мое лицо зловонным дыханием.

- Паршивец шпион, которого забыли вернуть с холода.

- Я рад, что у тебя есть время на чтение Ле Карре.

- Да не читала я его. Это дядечка с нас списал...

Она засмеялась.

- Как в старые времена, - сказал я про то, что слышал. И чувствовал.

- Завтра в девять тридцать утра у ворот пансионата. Мы приедем.

Она положила трубку первой.

"Мы", надо было понимать, - это она и её новый, если я не сбивался со счета, второй эстонский муж.

Ночью за окном в Лохусальском заливе шелестели льдины. К рассвету их спаяло, и между лобастыми валунами ковыляли на разъезжавшихся перепонках гуси. Они тянули шеи и удивлялись, что не плывут, а только отражаются в малахитовом глянце. Утки, в отличие от гусей, ночуют на воде. Ночью лед прихватил брюшки уток, и теперь, в ожидании солнца, они сидели среди рыжих камышинок, с тревогой косясь на огромных гусей.

У берега прибой высовывал из-под шуги черные языки и слизывал снег с гальки, по которой я прогуливался в ожидании сладкой парочки. Со стороны поселка, видневшегося на противоположном берегу бухты, несло коптившейся рыбой и грибной прелью.

Марина и её муж подъехали в кремовом джипе "Рэнглере", бессовестно обдав талой жижей из-под колес бедолагу, толкавшего высокие финские санки. На их сиденье в пластиковом ящике звякали пустые бутылки.

- Извините, пожалуйста, - сказал я ему. - Они нечаянно.

Малый то ли кивнул, то ли поклонился джипу. Ответной реакции я не приметил.

Марина вышла, чтобы пропустить меня на заднее сиденье. Ее муж, придерживавший спинку переднего, сказал мне через плечо по-русски:

- Здравствуйте... Я - Рауль Бургер.

- Здравствуйте, я - Бэзил Шемякин. Просто Бэзил, пожалуйста...

Внешне она оставалась нимфеткой.