Читать «Невиновные» онлайн - страница 7

— Как хотите, Натали… Что делает Марлен?

— Лежит, уткнувшись носом в подушку, и, по-моему, лучше ее не трогать…

Это был сильный удар для нее… Она еще толком не осознала… Только через несколько дней она почувствует потерю…

— Мне идти завтра в лицей? — спросил Жан-Жак.

Селерен заколебался, застигнутый вопросом врасплох, но Натали тут же ответила:

— А почему нет?

— Я думал…

Многое теряло теперь для Селерена былое значение. Даже дети. Ему было стыдно даже подумать, что он не находил в детях никакого утешения.

А что касается квартиры…

Как мог он придавать такое значение обстановке, всяким безделушкам?..

Теперь они тоже ушли в небытие?

Пусто вокруг. Пусто в душе. Что они там сейчас делают с Аннет? Они ее вскрыли. Их много стоит вокруг нее. А что будет потом?

Никогда больше не сядет она в свое кресло. Никогда не услышит он ее голос, не сожмет ее маленькую нервную ручку.

Он снова закупорил бутылку, поглубже протолкнув пробку, чтобы и не пытаться ее открыть. Пил он мало, но с утра до вечера не выпускал изо рта потухшую сигарету. Сегодня он не курил с тех пор, как вместе с полицейским ушел с улицы Севинье. Он зажег сигарету, и вкус у нее был какой-то странный.

— Возьмите себя в руки, мсье… Не давайте волю чувствам, особенно при детях…

Жан-Жака в столовой уже не было. Наверное, он тоже нашел прибежище у себя в комнате?

Натали родилась в Ленинграде, называвшемся в то время Санкт-Петербургом.

Случилось это за два-три года до событий семнадцатого. Отца ее, гвардейского офицера, убили. Мать и двух теток постигла та же участь.

Гувернантке посчастливилось добраться с ребенком до Константинополя, там она зарабатывала на жизнь себе и девочке уроками музыки. Потом они приехали во Францию, в Париж, где гувернантка тоже давала уроки музыки.

Она и Натали учила музыке, но у той не было способностей. Тогда она отдала девочку в Школу изящных искусств, однако и там ее успехи были более чем скромные.

Когда гувернантка умерла, Натали было двадцать с небольшим, и она стала работать в магазине, где на нее постоянно жаловались из-за сильного акцента.

Тогда она устроилась горничной в богатую семью, жившую в предместье Сен-Жермен и владевшую замком в департаменте Ньевр и поместьем на Лазурном берегу.

Ее хозяева тоже умерли, и, переменив несколько мест, показавшихся ей непосильными, она пришла к Селеренам. И стала в некотором роде членом семьи.

— Главное, постарайтесь не думать…

Он чуть было не рассмеялся. Ему не о чем было думать. Пустота была не только вокруг, но и внутри него. Он не знал, куда себя деть. Что же он, по обыкновению, делал в это время? Ах да, в это время он еще работал у, себя в мастерской. Вокруг него были улыбающиеся люди, и ровно в семь кто-нибудь из них восклицал:

— Закрываемся!

Иной раз заходил Брассье и приносил драгоценности, которые показывал в ювелирных магазинах.

— Этот кулон продан, но они хотят еще три таких же…

Брассье совсем не был похож на него. Он, Селерен, спокойный и немного медлительный, мог часами просиживать над чертежной доской или за верстаком.