Читать «Опыт биографии» онлайн - страница 220

Он не назвал и не проанализировал нам ни одного факта, просто потому, что их - этих самых фактов в деле не было. А покойник Кассиль, сидевший по другую сторону стола, прямо против меня, как один из секретарей СП, и мне, по простоте душевной, казалось, поглядывал на нас с сочувствием, мне померещилось, что ему стыдно за судью и происходящее, сказал вечером того же дня приятелю, прогуливаясь по переделкинским аллеям: "Представляешь, приехал уважаемый человек, человек занятой, оторвался ради нас от своих дел, скажем без преувеличе-ния - государственных, рассказывал обо всем подробно и обстоятельно, а эти мерзавцы - мы их еще в своих стенах терпим,* просто забили его своими вопросами, он даже устал, вспотел, не знал, что говорить... - никак не ожидал встретить у нас такое..."

* Впрочем, прошло больше десяти лет, пока мои отношения с СП официально сформулировали":

"В СЕКРЕТАРИАТ МО СП

За мое почти двадцатилетнее членство в Союзе Писателей Секретариат вспоминал обо мне дважды: первый раз в 1968 году, когда мне вынесли выговор за подписание письма в защиту заключенных Гинзбурга и Галанскова, а второй раз полтора года назад, когда члены Секретариата прочли мою статью о Солженицыне.

О чем пойдет речь сегодня? Мудрено не догадаться. Да, я подписал письмо в защиту Андрея Дмитриевича Сахарова. Я подписал письма в защиту арестованных Татьяны Великановой, отца Димитрия Дудко и отца Глеба Якунина. Но может быть речь пойдет об исповедании моей православной веры, которому посвящен мой роман, вышедший недавно на Западе ("Отверзи ми двери", Париж, ИМКА-Пресс)? В нем я достаточно определенно высказал свое отношение к тому, что меня - русского писателя, не может не волновать, к чему я не могу оставаться безучастным.

Вы называете себя гуманистами, но я мог бы спросить вас: почему вы молчите, когда по стране идет охота на Русский Общественный Фонд помощи заключенным и их семьям, а его жертвенность, милосердие возвращают нас к первоосновам нашей нравственности. Русская литература всегда жила состраданием к гонимым, арестованным, почему же вы молчите теперь, когда в тюрьмы бросают людей, вернувших честь и достоинство нации, когда шельмуют и арестовывают священников, крестивших тысячи людей, а десятки тысяч возвративших в церковь? Я не стану спрашивать вас: почему вы, твердящие о своей причастности к русской культуре, о своей связи с традициями русской литературы и ее свободомыслием исключили Пастернака, Солженицына, Войновича, Владимова, Корнилова, Копелева, Лидию Чуковскую... Совсем недавно - Раису Орлову. Исключаете каждого - за собственное мнение, свободную мысль и мужество, а сегодня участвуете в травле Андрея Сахарова одного из самых прекрасных людей нашего времени. Я мог бы спросить вас и еще о многом, но не стану, у нас не получится разговора. Нам не о чем говорить. Поразителен профессиональный, творческий союз, бегущий впереди карательных органов, подсказывающий им очередную жертву - или вы не знаете, что исключение дает санкцию на расправу?