Читать «Голосуйте за Берюрье!» онлайн - страница 12

— Послушайте-ка, инспектор х…! Нечего прятать червовую семерку, а то я заставлю вас проглотить все тридцать две карты без приправ!

— Но, друг мой, — протестует тонкий голосок обвиняемого, — вы ошибаетесь.

— Не смешите меня, у меня губы потрескались.

Я встаю, словно погруженный в гипноз. Этот голос, этот благородный и грассирующий голос существует в мире лишь в единственном экземпляре. И он принадлежит знаменитому Берюрье. Я выхожу на террасу и обнаруживаю моего приятеля, расположившегося за столиком напротив налогового инспектора. Он без пиджака, в рубашке (роскошной рубашке цвета голубой лаванды) и в подтяжках шириной с туалетное полотенце, на которых изображена взбирающаяся по лиане обезьяна. Старая шляпа надвинута до переносицы, он небрит, пахнет вином — Толстяк играет в белот. Мой приход не очень его впечатляет.

— А, вот и ты, — говорит он, протягивая мне два пальца, поскольку остальные удерживают трефовую терцию. — Я прибыл сюда сразу, как только ты уехал. Я бы последовал за тобой, но дорога меня вымотала.

Он указывает на хилого постояльца, который сидит напротив него.

— Ну и жулики тут живут в твоей “Башне”! По виду этого очкарика и не подумаешь, но он так умеет передергивать карты, что даже не всякому фокуснику это под силу. Не удивительно, что он был налоговым инспектором. У этого пингвина, должно быть, в крови вытряхивать деньги из налогоплательщиков.

Налоговый инспектор вспыхивает.

— Месье, вы хам! Я не позволю…

— А ты кто такой? — в упор и не допускающим возражений тоном спрашивает Его Величество Берюрье. — В гробу я тебя хотел видеть…

Потом, швыряя свои карты на стол, он добавляет:

— Послушай, он мне надоел, я бы предпочел играть в домино со священником!

Берюрье встает и, оттягивая новые подтяжки, хлопает ими по своему мощному торсу.

— Я рад тебя видеть, Сан-А, — жизнерадостно говорит он. — Видал мою пращу?

И он снова оттягивает подтяжки.

— Это подарок продавца рубашек, которому я помог избежать штрафа.

— Они восхитительны, — соглашаюсь я. — Настоящее произведение искусства.

— Похоже, что они привезены из Америки.

— Я так и подумал.

— Пусть говорят, что хотят, но по части изящества америкашки не нуждаются в наших уроках. Ты видал когда-нибудь во Франции такие подтяжки?

— Никогда, — поспешно отвечаю я.

— Вот поэтому я и хотел бы, чтобы ты оценил их эластичность.

Берюрье оттягивает подтяжку на пятьдесят сантиметров от своей мужественной груди, и она тут же рвется на уровне застежки.

Спружинившая застежка бьет его прямо в нос, из которого начинает хлестать кровь, как из пятнадцати поросят, разлегшихся на бритвенных лезвиях.

— Эластичность превосходная, — бесстрастно говорю я. Здоровило вытирает кровь носовым платком, от которого стошнило бы страдающую экземой жабу.

— Ничего страшного, я сколю английской булавкой.

— Теперь, когда ты исполнил первую часть своего номера, объясни, пожалуйста, что ты здесь делаешь?