Читать «Голосуйте за Берюрье!» онлайн - страница 11

— Мама, — обращается к ней слуга, — вот полицейский.

— Это ваша мама? — поперхнувшись, спрашиваю я, косясь на старика.

— Да, — отвечает слуга. — Она поступила на службу к деду господина графа при короле Карле Х. Я ее называю “Мариза”, ибо было бы неприлично называть кухарку “мама”.

Я наклоняюсь к старухе. Она огромна, как орешек.

— Для нас большое горе, что убили этого мальчика, — произносит она голосом, напоминающим хлюпанье воды в сапогах.

— Кстати, а сколько лет было графу? — осведомляюсь я.

— Шестьдесят два года, — отвечает слуга.

— Что вы делали после того как сообщили маме?

— Мы вернулись на место…

— Где дверь служебного хода?

Он мне ее указывает. Вверху она застеклена. Я открываю ее и констатирую, что она выходит на старенькую улочку. Перед своей дверью работает бочар.

— Его расспрашивали? — указываю я на бочара.

— Да, — отвечает слуга.

— И он никого не видел выходящим от вас?

— Никого. Тем не менее он находился там, где вы его сейчас видите.

И тайна, дети мои, густеет, как застывающий холодец. Дело превращается в загадку закрытой комнаты. Мне доводилось иметь дело с загадками закрытых домов, но они не имели никакой связи (даже сексуальной) с загадкой данного убийства.

— Через какое время появился врач?

— Почти сразу же.

— А полиция?

— Спустя двадцать минут.

— Обыск в доме делали?

— Снизу доверху.

— И ничего не нашли?

— Ничего.

— Ваш хозяин не был женат?

— Нет.

— Наследники есть?

— Не считая маленькой ренты маме и мне, он все завещал компартии.

Я бросаю взгляд на часы. Кстати, о компартии — мне пора возвращаться к своей партии блюстителей порядка.

— Садовник живет в этом квартале?

— Нет, в окрестностях Верхнего Тюрлюрю. Как это забавно!

— И он сюда приходит сколько раз в неделю?

— Два раза в неделю, чтобы ухаживать за газоном.

— Его имя?

— Матье Матье.

— Вы заикаетесь или это двойное имя?

— Это его имя и фамилия.

— Хорошо. Благодарю вас.

Достойный слуга приободряется:

— Ах, господин полицейский, дай вам бог поймать преступника!

— Я бы ему глаза повыкалывала, — в душевной простоте утверждает Мариза, потрясая ножом.

Когда я возвращаюсь в бистро, вся моя теплая компания сидит в прежнем составе. Морбле так набрался, что объединенное министерство Возлияний и Самогоноварения вполне могло бы зачислить его в разряд своих исторических памятников.

Коллеги помогают мне погрузить его в машину, и я направляюсь в Сен-Тюрлюрю с головой, полной вопросительных знаков, все как один более или менее выдержанных в стиле Людовика XV.

По дороге Морбле объясняет мне, что мы, полицейские в штатском, всего лишь ничтожные шутники. Одна лишь национальная жандармерия способна разобраться в этом деле. Он расхваливает достоинства этого элитарного корпуса и начинает плакать от умиления.

Потом он засыпает, что является для меня добрым утешением.

* * *

Когда я объявляюсь в нашей гостинице, рыжая и потасканная горничная сообщает мне, что мама поднялась к себе переодеться к обеду, который вот-вот начнется.

Я решаю слегка перекусить, прежде чем нанести визит Матье Матье, Устраиваюсь за нашим столиком и извлекаю салфетку из роскошного бумажного конверта, как вдруг раздавшийся на террасе голос заставляет меня вздрогнуть.