Читать «Дневник (1887-1910)» онлайн - страница 76

- Да, на Рошфора...

- Нет, на Альбера Дельпи.

Два других голоса:

- На Дюфлоса... На Леметра...

Я решаю, что похож на слишком многих.

- А вы любили Альбера Дельпи?

- Нет!

- О!

- Но вы мне нравитесь. Дельпи плохо кончил. А вы хорошо кончите. Впрочем, это уже сделано. Вы уже не можете пойти по ложному пути.

Все вокруг нас были немного удивлены, что Сара Бернар так много мною занимается. Спрашивали: кто это? Некоторые знали, другие - нет.

Я уже чувствую огромную благодарность к ней, желание ею восхищаться, ее любить и боязнь слишком увлечься. Я развиваю перед Ростаном тощую теорийку насчет того, что она внушала мне недоверие и что мне приятно было убедиться, что она мила, да, именно мила.

1896

1 января. Я решил, что наступивший год должен быть особенным годом, а начал я его тем, что проснулся поздно, слишком плотно позавтракал и проспал в кресле до трех часов дня.

2 января. У Сары Бернар. Она лежит перед монументальным камином на белой медвежьей шкуре. У нее в доме вообще не садятся, а возлежат. Она говорит мне: "Сюда, Ренар!" Куда это сюда? Между ней и госпожой Ростан подушка. Не смею сесть на подушку и становлюсь на колени у ног г-жи Ростан, и ноги мои торчат, как у коленопреклоненного перед исповедальней.

Здесь боятся числа тринадцать. Среди гостей Морис Бернар со своей молодой женой, она беременна. Когда переходят в столовую, Сара берет меня под руку. Я забываю вовремя отодвинуть портьеру. Бросаю Сару у первого же стула, а нужно было, оказывается, вести ее дальше, к большому креслу с балдахином. Я сажусь справа от нее и много есть не собираюсь. Сара пьет из золотого кубка. Я не решаюсь открыть рот даже для того, чтобы попросить салфетку, которую у меня забрал лакей, и мясо ем вилочкой для фруктов. Вдруг ловлю себя на том, что на подставку для ножей положил обсосанную спаржу. Заинтриговал меня большой стеклянный поднос: туда почему-то клали салат. К счастью, слева от Сары сидел доктор, неизбежный персонаж в романах, пьесах и в жизни. Доктор объясняет Саре, почему ей слышался сегодня ночью двадцать один удар и почему ее собака пролаяла двадцать один раз.

Затем немного хиромантии: моя планета Луна. Я, оказывается, должен любить луну, говорить о ней, испытывать на себе влияние ее фаз. Действительно, я много говорю о луне, но смотрю на нее редко. В моем мизинце гораздо больше воли, чем логики. Это правда. У Ростана - наоборот. Сара то берет, то отпускает мою руку, белую и пухлую. Но ногти у меня подстрижены плохо. Впервые сегодня я заметил, что они некрасивые и не слишком чистые.

- Вот какие мы ученые, - замечает с другого конца стола Морис Бернар.

А мне показалось, что Сара импровизирует. Впрочем, она больше ничего не обнаружила.

Затем супруга Мориса Бернара опрокидывает на скатерть стакан с живыми цветами. Меня совсем затопило. Сара поспешно окунает пальцы в разлитую воду и смачивает мне волосы водой. Теперь я счастлив надолго.

У Сары правило: никогда не думать о завтрашнем дне. Завтра - будь что будет, хоть смерть. Она пользуется каждым мгновением. Она не помнит, какая из виденных ею стран понравилась ей больше, какой успех сильнее всего взволновал ее. Она мечтала сыграть "Кукольный дом", но Ибсен кажется ей слишком искусственным. Нет! От идеального она требует ясности. Она слишком любит Сарду, чтобы любить Ибсена. И я говорю ей, что я о ней подумал, когда посетил ее впервые.