Читать «Дневник (1887-1910)» онлайн - страница 139
Жюль Ренар
- А ваш-то друг Гитри! - говорит он, хлопая меня по плечу, отчего я чуть не валюсь на землю, потому что стоял на одной ноге. - Это гнусно, что он сделал в "Комеди Франсез" с Тартюфом! Нельзя же играть его по-современному.
Только он спас "Рюи Бласа". Именно он сумел сыграть четвертый акт в комическом ключе, однако Виктор Гюго (он говорит: "мосье Виктор Гюго" уважительно, но с легким оттенком презрения) остался недоволен и отобрал у него роль Трибуле.
Впрочем, за исключением трех первых картин, "Мещанин во дворянстве" производит впечатление грубого фарса, и должно быть, сам Мольер думал: "Для этого болвана Людовика XIV и так сойдет!" Словом, пьеса для пресыщенной придворной знати, которой и развлекаться-то надоело.
15 апреля. У Прюнье, в соседней зале:
- Это бессмысленно...
- Позвольте, позвольте...
- Человечество...
- Что?
- Человечество...
- Чего?
* Птица в клетке не знает, что она не может летать.
* Стиль. Если появился "аметист", знай, что "топаз" поблизости.
* Любовь и дружба - это как ночь и день.
* Стрелять по кабану и убить на нем вшей.
* Онорина. Когда ее похоронят, как же плотно набьется земля в ее морщины.
27 апреля. И мне, сударь, тоже претит политика, но я ею не занимаюсь.
* "Франческа да Римини" в театре "Ренессанс". Почти Шекспир, только еще скучнее.
1 мая. Я страдаю, когда слышу прекрасный голос, поющий глупейшие слова.
* Слезы уродуют красоту страдания.
5 мая. В Лувре, куда повел меня Альфред Натансон. Смотрю картины Давида, Веласкеса и маленькие натюрморты Шардена, где не могу отличить луковицу от яйца. Все это меня не трогает.
Выйдя из Лувра, вижу черного дрозда с желтым клювом. Он сидит в одиночестве посреди теневого пятна, вытянувшегося на зеленой траве. Вот это живопись.
* Все каштановые деревья открыли свои листья, как маленькие вечерние зонтики.
7 мая. С такими людьми, как Шатобриан и Ламартин, путешествуешь по воздуху, но в неопределенном направлении.
* Правда не всегда искусство. Искусство не всегда правда, но правда и искусство имеют точки соприкосновения: их-то я и ищу.
9 мая. ...На Гернсее в полдень раздавался пушечный выстрел, возвещавший, что пора Виктору Гюго кончать работу. Вечером в половине десятого другой пушечный выстрел напоминал ему, что пора идти спать. Его библиотека на Гернсее состояла сплошь из разрозненных томов. Он брал, к примеру, первую часть труда по навигации, а об остальном догадывался сам.
11 мая. "Пелеас и Мелисанда", музыка Клода Дебюсси. Унылая скука, и как не посмеяться ребячеству автора: муж говорит, указывая на жену: "Я не придаю этому никакого значения". Это пропетая разговорная фраза. Я жду рифмы, а ее все нет и нет. А это чередование звуков! Вроде шума ветра. Но я предпочитаю ветер. Впрочем, это похоже также на дверь амбара, которая хлопает и скрипит. Дамы уверяют: "Меня это волнует, и этого достаточно". Нет! Есть разное волнение, и ежели я ничего не почувствовал, думаю, что и вы чувствовали не то, что надо.
Ах, сюда бы хорошенький эстрадный куплет. Публика свистит. Кто-то кричит: "Либреттиста! Либреттиста!"