Читать «Дневник (1887-1910)» онлайн - страница 134

* До самой смерти мне следовало бы подбирать пять досье:

1. Религия. 2. Политика, то есть социальные вопросы. 3. Мораль, то есть внутренняя жизнь, счастье. 4. Искусство, то есть литература. 5. То, что я могу усвоить из науки.

* Самые страстные дискуссии следовало бы заканчивать словами: "И кроме того, ведь все мы скоро умрем".

* Не быть Виктором Гюго: это может привести в ярость!

* Александр Натансон говорит мне:

- Мы хотим, чтобы вы издавались у нас. У нас уже есть Капюс, Бернар, Доннэй. Нам нужны только такие, как вы. Да, это наше желание, наша слабость, наш каприз. При мысли, что вы станете нашим, сердце радуется.

- Хорошо, - говорю я. - Так вот что я вам предлагаю.

- Да, - говорит он, уже насторожившись. - Но наши возможности ограничены. Это не выйдет за пределы возможностей?

- Я вам дам книгу, а вы ее издадите пятитысячным тиражом.

- Посмотрим.

И он, видимо, решает, что разговаривает с Мендесом или Мезруа. Он не понимает, что я охотнее продам ему свою шкуру, - только что он с ней станет делать? - чем допущу, чтобы он потерпел убыток на моей книге.

Я объясняю Атису, чего хочу: занять денег у издателя - это лучше, чем у коммерсанта, - и вернуть долг книгами, а если книг не хватит, то домом, когда его продам, наследством, когда его получу.

- Нет ничего проще, - говорит он. - Удивительно только, что вы не требуете большего.

И будущее мне представляется в ярко-розовом свете.

* Бывают пьесы, запрещенные не цензурой, а самой публикой.

* Только один-единственный раз Виктор Гюго не произвел на меня никакого впечатления: когда я его видел. Было это на спектакле "Король забавляется". Он показался мне старым и каким-то низеньким, такими мы представляем себе дряхлых академиков, - в академии, должно быть, таких полным-полно. Позднее я познакомился с Жоржем и Жанной Гюго. Я никак не мог взять в толк, как это они могут боготворить кого-то иного, а не его.

Ради него я пожертвовал бы Лафонтеном, всеми своими пристрастиями.

Как-то мы с Ростаном весь вечер твердили одну строчку Гюго, необычайную по своей живописной выразительности:

"И на две стороны расчесаны власы".

Я не нашел бы и четырех фраз, чтобы сказать ему о нем самом.

А ведь у него есть книги, которых я не читал.

Я могу шутить над господом богом, над смертью, но над Гюго не мог бы. Ни одно его слово не кажется мне смешным.

Я читал мыслителей: они меня смешат. Все они ходят вокруг да около. Не знаю, мыслитель ли Виктор Гюго, но он производит на меня такое впечатление, что, прочитав одну-единственную его страницу, я начинаю мыслить со страстью, всеми участками мозга.

Думаю, что никогда не посмел бы ему признаться, что я тоже пишу.

Если бы мне с цифрами в руках доказали, что бога не существует, я как-нибудь это пережил бы. Но если бы не существовало Виктора Гюго, мир, где зыблится пьянящая меня красота, стал бы безнадежно черным.