Читать «Дневник (1887-1910)» онлайн - страница 128

* Дайте мне золотую рыбку в бокале, и я в мечтах представлю себе Восток.

* А все эта чертова баба - Природа.

20 февраля. Этим молодым поэтам не жалко написать пять актов в стихах только для того, чтобы поспать с какой-нибудь актрисой.

* Хватит ли у меня мужества рассказать другим правду, которую мне не хватает мужества рассказать себе самому?

21 февраля. В семидесятом году мосье Лепика обвинили в том, что он переписывается с Бисмарком.

Я смотрел на него сначала глазами ребенка, потом глазами молодого человека, потом глазами взрослого. Его смерть.

25 февраля. Женщина. После большого горя она готова припудрить виски, лишь бы думали, что она поседела.

27 февраля. Вчера Гитри сказал мне с какой-то даже робостью:

- Я все же прочту вам последнюю сцену моей пьесы, несколько реплик, и буду читать, пока мне самому не надоест.

И он приносит папку с надписью "Листы". Там действительно лежат листы...

История одного адюльтера, которая оригинальна уже тем, что не гнусна; муж-рогоносец, не знающий, как ему поступить, и любовник, который очень мило берет над ним верх. Он играет на бильярде, а тем временем супруг, только что заставший его с женой, бормочет, сидя в соседней комнате: "Что делать?"

1 марта. Вкус - одна из семи смертных добродетелей.

* Счастье не делает человека добрым. Такое заключение выносишь по поводу чужого счастья.

5 марта. Нравиться публике своей оригинальностью - вот задача! Нет ничего легче, чем быть неприятным смельчаком.

14 марта. Сделать из Тартюфа сельского священника.

* Господин Лепик. Он был мой отец. Мы прожили вместе долгую жизнь. Мы жили с ним бок о бок. Он умер, а я ему ничего не сказал...

* В этом году не напишу ни строчки: нынешней зимой я замерз.

* У Леона Блюма.

- Могу ли я, - говорит он, - подписать "Новые разговоры Гете с Эккерманом", то есть поставить свое имя на обложке, на которой будет стоять имя Гете?

- Почему бы и нет? - говорю я. - Смелость не в том, что вы подпишете эту книгу, а в том, что вы решились ее написать.

- Да, но это меня еще больше смущает.

В графинах остывает кипяченая вода.

- Теперь, - говорит Буланже, - писатели пишут только синонимами.

- Лишь анонимная критика может быть искренней, - говорит Блюм. - Такова вся английская журналистика.

16 марта. Будем художниками! Не будем заботиться ни о деньгах, ни о том, чтобы стать муниципальными советниками или членами какой-нибудь секции Лиги прав человека. Наши отцы умели только зарабатывать деньги. И если они зарабатывали неплохо, тем лучше, - спасибо им! Израсходуем их денежки! Если они зарабатывали мало, очень жаль: сами виноваты...

...Эта плохая пьеса принесет тебе двадцать тысяч франков, да, но ты пожертвовал новеллой, которая могла бы быть шедевром.

Разве от этого умирают? Ведь все как-нибудь устраивается. Получают наследство, выигрывают в лотерею, какой-нибудь англичанин купит твою ручку.

Ну, а если все-таки придется умирать? Ну, и что ж, умирай! Твоя смерть докажет людям, что умереть все-таки лучше, чем перестать быть художником.