Читать «Дневник читателя» онлайн - страница 48

Вот если «Отечество в опасности!» – это да. Только опасность должна быть непосредственной, ощутимой, как колотье в боку, – тогда на защиту родных пажитей у нас поднимается весь народ... То есть тут-то и собака зарыта, что в России, чуть что, не армия отстаивает отчую территорию, а народ. В том-то все и дело, что на русскую армию исстари надежда плохая, в Смутное время она ничего не смогла поделать с отрядом польских авантюристов, в Крымскую кампанию ей легко доказали, что ружья чистить кирпичом не годится, в Великую Отечественную войну она продержалась недели три. Немцы два с половиной года воевали, не прибегая ко всеобщей мобилизации, французская армия огрызалась четыре недели, в России же с первых дней под пули пошел народ.

А ведь это страшный грех – впутывать трудящийся люд в кровавую склоку меж сильными мира сего, как учить детей водку пить, на этот счет существуют военные, жертвенное сословие, у которых профессия такая – гибнуть и убивать. Их снаряжают на последнюю народную копейку, миллионы православных отмаливают солдатские души по воскресеньям, годами их муштруют и выбивают вон все человечное, чтобы только они годились гибнуть и убивать. А втравить в войну народ – это рабочего-то и крестьянина, которые без содрогания котенка не утопят, – значит, его растлить. То-то старики говорят, что по итогам последней войны люд у нас несколько озверел.

Между тем Лев Толстой в восторге от народного характера войны двенадцатого года – любопытно было бы выяснить: почему? Может быть, потому, что он остро осознавал эту возвышенно странную способность русского человека, которую он называл «скрытой теплотой патриотизма», – способность положить душу за то, чтобы все было по-старому, по-русски – и дороги, и дураки. Вместе с тем русаку, мыслящему конкретно, всегда есть что защищать помимо дорог и дураков: мать, сестренку, корову Зорьку, подавальщицу Зину из чайной, что напротив конторы «Заготзерно». Только мы так скажем: поскольку этот яд не выводится из общественного организма, еще одна народная война – и русские как этническая категория перестанут существовать.

А вот армии, пожалуй, защищать нечего, ибо объект ее бытования есть более или менее отвлеченный государственный интерес. Нет у нее за спиной ни вековых демократических установлений, ни системы нравственных ценностей, ни обеспеченного способа бытия. Что же до отвлеченных государственных интересов, будь то черноморские проливы или зараза сепаратизма, то обслуживать таковые способен только солдат-машина, солдат – сугубый профессионал.

В деловом отношении наш брат, русачок, – все что угодно, только не профессионал. У нас солдаты стихи пишут, химики музыку сочиняют, композиторы у себя дома на все руки мастера – он тебе и слесарь, и столяр, и сантехник, и медсестра. Следовательно, русская армия единственно в том случае надежна, если она ориентирована на непосредственный интерес. Следовательно, ежели отцам нации желательно иметь настоящую армию, им прежде всего нужно позаботиться о том, чтобы у армии было что защищать.