Читать «Дневник читателя» онлайн - страница 29

И ста лет не прошло, как на Руси и в самом деле резко поменялось отношение к чужаку. Именно после Петра Великого у нас впали в другую крайность: какая-то образовалась трепетная, драматическая влюбленность в европейскую новину, решительно во все, что виднелось за последним шлагбаумом, выкрашенным в правительственные цвета. Вдруг такими мы сами заделались европейцами, что в высшем обществе двести лет по-русски не говорили – явление беспримерное в истории цивилизации – и даже перестали считать людьми 99 % населения империи, то есть наших азиатствующих хлебопашцев-бородачей. А то как же: за последним шлагбаумом «ружья кирпичом не чистят», конституцию изобрели, на распоследнем мастеровом камзольчик с мерцающими пуговицами и целые башмаки. Тем не менее на континенте по-прежнему «только и была одна настоящая граница – русская», Павел I даже ноты из Европы не пропускал. Забавно и таинственно: ну ничего у нас нет природного, своего, – Бог иудейский, алфавит греческий, отвлеченные понятия из латыни, – и при этом всякое русское правительство, хоть царское, хоть большевистское, проводит одну и ту же внешнеполитическую линию, которая упирается в противостояние и забор...

Любопытно было бы выяснить – почему? Может быть, потому что у нас исстари боялись что-то открыть чужому, нерасположенному зрачку, что-то уж совсем постыдное, безобразное, чего не сыскать нигде, положим, то феноменальное попущение, что у нас ничего нет природного, своего. Но ведь и в Париже вывески написаны латинскими буквами, в Лондоне в заводе нет смесителей для воды, в Венеции вор на воре, в Кельне путают Льва Копелева с Львом Толстым, – и ничего, добро пожаловать хоть в Венецию, хоть в Париж. Разве что у нас где-нибудь в Усть-Орде вор на воре, слыхом не слыхивали про Льва Копелева и нет смесителей для воды. Но до Перми точно есть, а дальше Перми иностранца не заманить.