Читать «Шкатулка рыцаря» онлайн - страница 39

— Зря остановился! — Врач прямо кипел. — На слизняка вроде не похож, руки крепкие! Какого черта остановился?

И вдруг заподозрил:

— Может, последствий не просчитал?

И быстро наклонился к онемевшему Печатнову:

— Просчитал?

Неясно, что там из сказанного дошло до сумеречного сознания слесаря Печатнова, но он кивнул:

— Да я что… Я запросто…

— Молодец! Хорошо настроен! — обрадовался Врач. — Учти, Печатное, я человек прямой, плохому не научу, но и сочувствовать не стану. Таких, как ты, сотни и сотни тысяч. Взялся убить Лигушу, убей! Но сам и сразу! Сейчас и здесь! Чтобы идти в тюрьму с приятными воспоминаниями. Закон один: можешь до чего-то дотянуться — дотянись! Но трезво, трезво, Печатное!

— Так я и не пью… Иногда… По праздникам…

— Я о другой трезвости.

— Да я его все равно убью! — вдруг прорвало слесаря. — Сядет, гусак, напротив и твердит, твердит одно: пожара боись, Печатное, боись пожара. Дескать, домик деревянный, сухой. Вспыхнешь — спалишь полгорода! Я лучше убью Лигушу, чем ждать пожара! Совсем истомил.

Они все тут сумасшедшие, подумал Шурик, снимая с плитки кофейник.

— Ты прав! — возликовал Врач. — Убить Лигушу! Восстановить справедливость! Успокоить душу!

И вонзил в Печатнова буравящий взгляд:

— Способ?

Он выкрикнул это так, что его могли услышать даже на улице.

— Какой способ? — ужаснулся Печатнов.

— Ну как это какой? — орал Врач. — Топор? Наезд машины? Обрез в упор? Два ножа? Учти, Печатное, эстетика в этом деле немаловажна. Не станешь же ты в самом деле размахивать окровавленным топором?

Шурик оторопел.

Чашку с горячим кофе он поставил перед Врачом, тайно надеясь, что тот ее нечаянно опрокинет, а значит, опомнится. Но Врач, жадно хлебнув, без промаха сунул чашку обратно в руки Шурика.

— Не бойся своих желаний! — прорычал он, не спуская глаз с загипнотизированного слесаря. — Хочешь убить, так и убивай. Не делай из этого проблемы. Никаких рефлексий, ты свободное существо! Сам факт твоего появления на свет дает тебе право на обман, на насилие, на измену, на многоженство. Все, что хочешь. Ты родился — живи. Единственное, о чем ты должен помнить, — последствия! Должен сразу осознать: пять минут топором машешь, пятнадцать лет потом вспоминаешь. Ты уже сидел?

— Нет, — испугался Печатнов, вскакивая со стула.

— Тогда читай специальную литературу. Я укажу, что тебе понадобится в камере. Ты, наверное, слышал, что наши тюрьмы самые плохие в мире. Но это неправда, в Нигерии хуже. Правда, в Нигерию тебя не отправят. Разве что из гуманности.

— Так я это… Я думаю… — забормотал Печатнов, отводя взгляд. — Чё так сразу? Зачем в Нигерию?

— А как иначе? — со значением произнес Врач. Даже Шурика от его голоса пробрало морозом. — Если уж падаешь, Печатнов, так падай осмысленно.

Он протянул руку и поднял чашку.

— Хороший кофе, правда, Печатнов? Запомни, в тюрьме такого не будет. В тюрьме вообще никакого не будет. Ну, разве морковный. Ты же к авторитетам не относишься, правда? Значит, у тебя и морковный отберут. А этот кофе, Печатное, называется «Пеле», в честь знаменитого футболиста, он многих опозорил на поле. В тюрьме всякое вспоминать придется, запомни. Вечера в тюрьме долгие, особенно зимой. Грязь, холод, клопы с ноготь. Ты вообще-то что любишь больше всего? Детей и баранину? Хороший выбор. В тюрьме не будет ни того, ни другого. Твоя дочь, говоришь, в третьем классе, а сын во втором? Считай, им повезло. Самый лучший возраст для самого острого восприятия негативных новостей. В таком возрасте все воспринимается очень живо. Отец-убийца! Им будет что рассказать во дворе! Такая новость наполнит их сердца гордостью. Ну в самом деле, Печатное! Зарубить топором такое большое существо, как Лигуша!