Читать «Осенний мотив в стиле ретро» онлайн - страница 5

Не все так просто. Исторические ассоциации нелинейны. Лишь глупцы устраивают из них таблички: "По газонам не ходить!"

Да, конечно, это та же осень, осень, когда состоится серьезный разговор с попечителем, переиначивший путь Струйского, разговор, который через каких-то два года приведет Бориса Иннокентьевича в места иные и окончательно вышвырнет из рядов чиновного люда. Такова одна из версий старта в неблагонадежность.

- Господин Струйский, - скажет попечитель, до подбородка обремененный соблюдением твердых общественных устоев, - до нашего сведения дошло, что на уроках вы используете, как бы сказать, нерекомендуемые тексты... Несвоевременные-с!

- В каком смысле? - искренне удивится Борис Иннокентьевич.

- В самом обычном, господин учитель, - станет злиться статский советник. - К чему это вы речи о свободе держите? Вам латыни обучать положено, сладкозвучию Вергилия. Так-с!

Струйский смолчит, усмехнется и смолчит, и эта усмешка - именно она доведет господина попечителя до белого каления.

В дневниковых записях - цитаты из "Агриколы". Мог ли Струйский использовать их на уроках, например, так, как это привиделось мне?

Мертвая бумага все скрывает. Скрывает и конкретный повод для будущих неприятностей, толчок к хроническому конфликту с начальством, как сказали бы нынче.

Конфликты - таинство. Мог ведь он просто не поздороваться, или случайно толкнуть, или... Почему именно Тацит?

5

Удивительно - солнечное утро. Изнутри и снаружи - прозрачность.

Последние праздники погоды.

Из невесть откуда взявшегося озорства выскакиваю на крыльцо с небольшим зеркальцем - надо поприветствовать этих неподвижных мучеников науки.

Висит. Самое смешное - летающее блюдце спокойно несет бессмысленную вахту над моим домом, маскируясь под серебристое облачко подозрительно правильной формы. И невысоко - пожалуй, метров сто.

И буслы спокойно летят к ближнему хутору, ноль внимания на это чудо.

А как поприветствовать - азбукой Морзе? Но я и ее не знаю, помню только с детских лет знаменитый SOS - три точки, три тире, три точки.

Попробую - им-то все равно, пусть знают, что я их вижу и отношусь к ним более чем спокойно.

Итак, три точки...

Впадаю в форменное детство.

Нет ведь никакой тарелки, есть обычный атмосферный фантом, и некому там принимать мой шуточный SOS.

Просто потребность в живой душе - сегодня утром мне хоть на полчасика нужна живая душа, которой я поведал бы об уроке латыни, поделился бы гипотезой о таинственной связи рассуждений историка первого века с событиями века двадцатого - единственной дельной мыслью, родившейся в моей голове в период истекающих сроков.

Впадаю в детство.

Надо не баловаться с зеркальцем, а думать, утюжить времена, в которых спрятан ключ к живому Борису Струйскому.

Включаю магнитофон - который уже раз. Который уже раз Володя Штейн будет внушать мне "Голос".

Включаю, и Володя неторопливо и с легкой хрипотцой начинает:

Не Господь ли завьюжил пыль

трубным гласом над звездной прорубью?

Голос был,

Голос в бубен бил,

Голос счастья сулил с три короба.

Голос ал, словно росплеск зорь