Читать «Заволочье» онлайн - страница 47

От Вологды до Архангельска поезд ползет по тайге, и тайга - одно тоскливое недоразумение из елей и сосен в пятилетнюю сосну ростом, да и то наполовину сваленная и обгоревшая, - леса, леса, леса, - среди лесов болотца, ерунда, ржавая травка, да иной раз целое поле, полянишка точ- нее, в лиловорозовых цветочках. Станции одна от другой в расстояниях тоскливо-долгих, и все станции однообразны, как китайцы, - и такие, око- ло которых нету ничего, ни человека, ни души, ни куска хлеба. - В Архангельск поезд пришел утром. Двина заброшена, дика, пустынна, - свинцовая и просторная, и у карбасов носы, как у турецких туфель, и волны - синие закачали карбас, а солнце было янтарным. На карбасе пошли через Двину, "Свердруп" стоял на рейде, - поднялись по шторм-траппу, поодиночествовали, пока не определился угол. На развороченной палубе заливали и убирали в ящики бутылочки и баночки. Кроме матросов, одного доктора, четырех профессоров, - остальные все студенты. Студенты шутят, пакуют ящики, покупают на набережной простоквашу, - пропахли варом и треской. - Архангельск всего в три улицы, тротуары деревянные, каждая улица по семи верст, - за этими улицами в трех шагах начинается тундра. И весь Архан- гельск можно обследовать в один день, хоть и будут ныть ноги. В местном музее моржи, белый медведь, - все, что здесь произживает, - потом вальки, пимы, юрты, избы, деревянные божки, - все, что создал человек: невесело! Этакие длинные тротуары из досок, старинный пятиглавый собор, сумерки, колокола звонят, и мимо идут люди, как сто лет назад, особенно женщины в допотопных платьях и в самодельных туфлях из материи, - на рейде парусные корабли, как при Петре, поморы приехали на своих шхунах, привезли треску, - и кажется, что от Петра Архангельск отодвинулся на пустяки, - Заволоцкая Пятина!.. На пристани тараторят простоквашные и шанежные торговки, говорок странный, пришепетывающий и се: - "женки, идемте, та-та-та", - речь, ритм четырехстопные. И над всем пустое небо. - В сумерки, когда поднялась петровская луна, кричал: - "Э-эй, соупа" - шлюпку!" - "Свердрупа" чуть-чуть колышет, - деревянный, все время мажется варом, построен по планам смертнейшего китобойного парусника. Люди живут в трюме, рядом ванная и там - по анекдоту - живет англичанин. А рубки над палубой - лаборатории - все пропахли лекарствами, в колбочках. Проснулся утром, пошел в ванную и вымылся с ног до головы, вода и холодная и теплая, - выбрился, брился по-странному: коридор между кают на жилой палубе ведет до двери в складочную часть трюма, которая открыта сейчас божьему свету, там светло, так вот там и брился; в каюте же бриться нельзя, потому что судно стояло на рейде и чистились котлы и не горело электричество, а когда оно не горит, в каютах темно, едва можно читать; на складе свалены были ящики, бочки, канаты, гарпуны, пахло треской, замечательным, единственным в мире запахом, - куда до него тухлой селедке и зеленому сыру! - там он и брился, приладившись на ящике и голову задрав под небеси. А наверху на палубе один другому диктовал: - температура, вес, щелочность, H2O, анализ, - две удачные пробы из трех, - планктон, - сети 250,245, - что-то непонятное -