Читать «Испанская классическая эпиграмма» онлайн - страница 2
неизвестен Автор
"Ей место отведя в одной лишь эпиграмме...". Да и в эпиграмму следует вкладывать достаточно серьезное содержание, ибо надо,
...чтоб мысли глубина
Сквозь острословие и здесь была видна.
...Зачем стремиться вам, чтоб Эпиграммы жало
Таило каламбур во что бы то ни стало?
С тех пор как Буало сочинил свой трактат, минуло три века. Ушли в прошлое те жанры, о которых с благоговением писал "французских рифмачей суровый судия"; давно уже нет ни эпических поэм, ни трагедий, ни элегий, ни эклог, ни даже сатир. Пушкин уже в 1833 году замечал, обращаясь к "классику Депрео", что, "...постигнутый неумолимым роком, // В своем отечестве престал ты быть пророком..." и что "...дерзких умников простерлася рука // На лавры твоего густого парика". "Дерзкие умники" отменили эпопею и на ее место поставили прозаический роман, регулярную трагедию заменили драмой пьесой вне всяких жанров, а на месте различных малых форм поэзии встало стихотворение вообще, просто стихотворение. Сегодня, в семидесятых годах XX века, из всех этих форм сохранилась лишь одна: лишь эпиграмма. Наряду разве что с басней она оказалась самой живучей, самой устойчивой - бессмертной. Предвидеть этого Буало не мог. В его логическую систему такой путь литературного развития не укладывался.
В чем же сила эпиграммы?
Написано о ней немного. Пожалуй, самое серьезное размышление на эту тему принадлежит немецкому просветителю Лессингу, сочинившему в 1771 году трактат "Разрозненные замечания об эпиграмме и о некоторых виднейших эпиграмматистах". Лессинг обратил внимание на то, что новое содержание, вкладываемое в этот литературный термин, не имеет почти ничего общего с исконным значением слова: ведь эпиграмма значит буквально надпись, и только в античной поэзии, особенно древнегреческой, внутренняя форма термина была оправданна.
В ту пору эпиграммами называли посвятительные надписи на статуях, треножниках, надгробных памятниках. Впоследствии такие кратчайшие надписи сочиняли Гете и Шиллер, воспринявшие у греков даже стихотворную форму их эпиграмм - выразительный элегический дистих. Древние эпиграммы утверждали некую философскую истину, как в следующей надписи, принадлежащей великому мыслителю Платону (V-IV вв. до н. э.):
Все уносящее время в теченье своем изменяет
Имя и форму вещей, их естество и судьбу.
(Перевод Л. Блуменау)
Иногда они восхваляют воина или поэта, погребенного под монументом, где начертаны нетленные письмена:
Риторы, вам говорить, ибо смолкли уста
Амфилоха. Здесь, подо мною, в земле, он навсегда опочил.
(Григорий Богослов, IV в. н. э.
Перевод Ю. Шульца)
Но случалось иногда и так, что даже древние греки использовали краткость жанра для острой шутки, эффектного поворота мысли. Леонид Тарентский жил более двух тысяч лет назад, а его "Эпитафия пьянице Марониде" предвосхищает шуточные или ядовито-сатирические надгробия XVIII-XIX веков:
Прах Марониды здесь, любившей выпивать
Старухи прах зарыт. И на гробу ее