Читать «Пьесы в прозе» онлайн - страница 28

Трощейкин.

Это, вероятно, мне все снится: эта комната, эта дикая ночь, эта фурия. Иначе я отказываюсь понимать.

Любовь.

А твое искусство! Твое искусство... Сначала я действительно думала, что ты чудный, яркий, драгоценный талант, но теперь я знаю, чего ты стоишь.

Трощейкин.

Что это такое? Этого я еще не слыхал.

Любовь.

Вот услышишь. Ты ничто, ты волчок, ты пустоцвет, ты пустой орех, слегка позолоченный, и ты никогда ничего не создашь, а всегда останешься тем, что ты есть, провинциальным портретистом с мечтой о какой-то лазурной пещере.

Трощейкин.

Люба! Люба! Вот это... по-твоему, плохо? Посмотри. Это -- плохо?

Любовь.

Не я так сужу, а все люди так о тебе судят. И они правы, потому что надо писать картины для людей, а не для услаждения какого-то чудовища, которое сидит в тебе и сосет.

Трощейкин.

Люба, не может быть, чтобы ты говорила серьезно. Как же иначе, конечно, нужно писать для моего чудовища, для моего солитера, только для него.

Любовь.

Ради бога, не начинай рассуждать. Я устала и сама не знаю, что говорю, а ты придираешься к словам.

Трощейкин.

Твоя критика моего искусства, то есть самого моего главного и неприкосновенного, так глупа и несправедлива, что все прочие твои обвинения теряют смысл. Мою жизнь, мой характер можешь поносить сколько хочешь, заранее со всем соглашаюсь, но вот это находится вне твоей компетенции. Так что лучше брось.

Любовь.

Да, говорить мне с тобой не стоит.

Трощейкин.

Совершенно не стоит. Да сейчас и не до этого. Нынешняя ночь меня куда больше тревожит, чем вся наша вчерашняя жизнь. Если ты устала и у тебя заходит ум за разум, то молчи, а не... Люба, Люба, не мучь меня больше, чем я сам мучусь.

Любовь.

О чем тебе мучиться? Ах, как тебе не совестно. Если даже представить себе маловероятное -- что Леонид Барбашин сейчас проломит дверь, или влезет в это окно, или выйдет, как тень, из-за той ширмы, -- если бы даже это случилось, то поверь, у меня есть простейший способ сразу все повернуть в другую сторону.

Трощейкин.

В самом деле?

Любовь.

О, да!

Трощейкин.

А именно?

Любовь.

Хочешь знать?

Трощейкин.

Скажи, скажи.

Любовь.

Так вот что я сделаю: я крикну ему, что я его люблю, что все было ошибкой, что я готова с ним бежать на край света...

Трощейкин.

Да... немного того... мелодрама? Не знаю... А вдруг он не поверит, поймет, что хитрость? Нет, Люба, как-то не выходит. Звучит как будто логично, но... Нет, он обидится и тут же убьет.

Любовь.

Вот все, что ты можешь мне сказать по этому поводу?

Трощейкин.

Нет-нет, это все не то. Нет, Люба, -- как-то не художественно, плоско... Не знаю. Тебе не кажется, что там кто-то стоит, на той стороне? Там, дальше. Или это только тень листвы под фонарем?

Любовь.

Это все, Алеша?

Трощейкин.

Да, только тень.

Любовь.

Ну, ты совсем как младенец из "Лесного царя". И главное -- это все было уже раз, все-все так было, ты сказал "тень", я сказала "младенец", и на этом вошла мама.

Антонина Павловна.

Я пришла с вами попрощаться. Хочу раньше лечь сегодня.