Читать «Партия в преферанс» онлайн

Моспан Татьяна

Партия в преферанс

Татьяна МОСПАН

ПАРТИЯ В ПРЕФЕРАНС

Авантюрный роман

(Журнальный вариант)

Часть I

Наследство старого Пимена

Глава 1

Монет было семь. Они уютно лежали в дальнем углу шкафа в небольшой плоской коробочке, бережно завернутые в темный фланевый лоскут. Желтые, блестящие кругляши размером, примерно, с современный - какого-нибудь 1998 года выпуска металлический двухрублевик. Только эти, схороненные в шкафу, были другого достоинства. И ровно на сто лет старше.

Николай Першин, сорокатрехлетний худой высокий мужчина с изможденным серым лицом и усталыми глазами, все ещё не веря самому себе, смотрел на золотую монету царской чеканки. "Б. М. Николай II император и самодержец все Росс", прочитал он, вглядываясь в надпись вокруг портрета последнего русского императора, исполненную мелкими выпуклыми буквами. Николай перевернул монету. На другой стороне - двуглавый орел, а ниже, под царским гербом, отчеканено: 10 рублей. И год - 1898.

Николай, зажав в руке золотые червонцы, словно боялся, что те исчезнут, как мираж, стоит только разжать пальцы, в изнеможении рухнул на диван.

Нет, это не наваждение. Вот они, николаевские десятки, которые много лет назад Николай Федорович Першин, а тогда просто Колька, восьмилетний смышленый мальчишка, с озорным светло-русым чубчиком и такими небесно-голубыми глазами и длинными ресницами, что на него засматривались все девчонки в округе, пытался отыскать на заброшенной усадьбе в Выселках. Это были те самые монеты, из кубышки старого Пимена, Николай готов был поклясться чем угодно, что те самые, он их видел и держал в руках. Только тогда их было много, очень много... Удивительно теплый желтый цвет завораживал, притягивал взгляд помимо воли.

Он разжал пальцы. Монеты покатились по полу.

Проклятые царские червонцы! Сколько же лет прошло с тех пор... Вся жизнь пошла наперекосяк.

Николай мрачно уставился на рассыпанные монеты. Вот они, золотые червонцы, из захоронки старообрядца, их можно потрогать, подержать в руках. Но только теперь, спустя много лет, когда перестал верить в их существование, они сами дались в руки и напомнили о том, что казалось навсегда забытым, стертым из памяти, - о кладе Пимена.

Николай поднял голову. Из неплотно зашторенного окна на него смотрела глухая ночь. Трехрожковая, старенькая, давно немытая люстра, в которой уцелела одна лампочка, плохо освещала комнату. Но даже и при таком освещении было видно, что помещение запущено. Только сейчас Николай заметил плотный слой пыли на мамином ореховом серванте. Все здесь было пропитано пылью, которая намертво въелась в старую мебель. И этот неприятный запах... Такой запах появляется там, где никто не живет.

Лицо Николая исказила болезненная гримаса. Пока мать была жива, все выглядело по-другому: начищенным, вымытым, свежим. Старая рухлядь не смотрелась убого. Чуть больше полгода прошло, как она умерла, с тех пор Николай не заглядывал в эту комнату. Но сегодня ночью...

Сердце тупо заныло. Он обхватил голову руками и застонал. Боль, чудовищная головная боль, которая появлялась внезапно и от которой временами хотелось выть и лезть на стенку, снова накатила на него. Она терзала и изматывала, долбила и жгла. Привыкнуть к ней было невозможно. Он сжился с ней, как хронический больной сживается с недугом.