Читать «Дело о пропавшем боге» онлайн - страница 55

— У нас есть друзья! — сказала девушка, кусая губы.

— Друзья вашего отца — друзья господина наместника. Они не станут помогать вам.

— Мы уедем к дяде в Ламассу.

— Но Ламасса — это тоже Харайн, и господин наместник лишь из чувства дружбы к вашему отцу утвердил дядю ее налоговым инспектором. Во что превратится ваша жизнь у человека, который благодаря вашему упрямству перестал соответствовать должности?

Ильва перегнулась пополам и начала тихонько всхлипывать.

— Послушайте, барышня, — сказал Ишмик. — Я тоже кого-то люблю, но есть обстоятельства, когда надо любовь запихать в рукав. Хотите, наместник даст вашему милому должность при зерне и сыре?

— Я никого не люблю, — всхлипнула Ильва, — никого!

— Так это же еще лучше, барышня — вскричал Ишмик, — давайте найдем молодого чиновника и попросим у него за должность три тысячи, а у наместника мы получим ее даром! Половину мне, половину вам, а?

И кто его знает, что бы барышня Ильва ответила на этакое деловое предложение, — если бы Шаваш не услышал за спиной своей, на дорожке, шаркающие шаги. Секретарь заметался, но деться было некуда: слева беседка, справа пруд. Шаваш стряхнул с себя опавшие лепестки и непринужденно вышел из-за угла.

— Ах, вот оно как, — растерянно произнес Шаваш, глядя на барышню с кавалером.

Ишмик поспешно распрямился. Шаваш хмыкнул. Но девушка вдруг взяла инициативу в свои руки.

— Господин секретарь, — закричала она, с недевичьей силой вцепившись в рукав Шаваша, — господин секретарь, да прогоните же вы его!

— Эй, Ишмик, — насмешливо сказал Шаваш, ухватив корзинку с орхидеями и пихнув ее в руки сводника, — ты слышишь, что сказала барышня?

Ишмик побледнел.

— Когда в следующий раз будешь грабить цветочную лавку, — продолжал Шаваш, — учти, что во время траура живых цветов не дарят.

Ишмик шваркнул корзинкой о берег. Та, спружинив, отлетела в пруд и гоголем поплыла по воде. Лепестки цветов опали и закачались среди кувшинок.

— Не зарься на чужой пирог, столичный щенок, — сказал насмешливо Ишмик, — к барышне Ильве сватаюсь не я, а наместник.

Два молодых человека глядели друг на друга, набычившись и сжав кулаки, готовые подраться из-за девицы, к которой ни один из них не питал никаких чувств. «Ладно, — подумал Шаваш, — Нан всегда сможет за меня почтительнейше извиниться».

— Как! Наместник забыл кодекс цветов и церемоний? — усмехнулся Шаваш.

Ишмик повернулся и бочком-бочком заспешил к изгороди.

— Смотри, секретарь, — бросил он на прощание, — за ложкой погонишься, так казанок упустишь.

— Наглец, — сказал Шаваш вдогонку и обернулся к барышне Ильве. Барышня, не выпуская его рукава, затрепетал. Ах, матушки-пряхи! Сплетите, сплетите сказку дальше: в самый безвыходный миг явился справедливый чиновник, прогнал сластолюбивых злодеев и увез жену в столицу!

Шаваш наклонился и нежно поцеловал руку барышни. Думал он о том, что сцена в саду, возможно, кем-то подстроена; и что теперь наместник не простит смелому секретарю сломанную корзинку, а столичному инспектору — смелого секретаря.

Маленькая и высохшая фигурка вдовы Увинь как-то не отвечала тяжелогруженому овалу стола и синей траурной скатерти, на которой церемонно толпились горшочки, мисочки, кувшинчики и плошки. Тут же стояла подарочная корзинка Шаваша, и из нее, ножками вверх, свидетельствовала почтение вдове маринованная курица и прочая снедь. Кроме животворной еды и искусственных мертвых цветов ничего не полагалось приносить в дом, где траур.