Читать «Атланты, Воин» онлайн - страница 87

- И что в этом дурного?

- С одной стороны - ничего. Это даже прекрасно. - Демарат понизил голос до шепота. - Страшно, если такая красота блекнет.

- А с другой? - взгляд Таллии стал серьезен.

- Может быть, это эгоизм, но будь ты моей, мне хотелось бы, чтобы твоя красота осталась со мной. Чтобы ты была лишь для меня.

Таллия чуть грустно усмехнулась и отбросила движением головы волосы, упавшие на лицо.

- Это чистой воды эгоизм. Хотя я понимаю тебя. Очень хорошо понимаю. Ты отважился сказать то, о чем предпочитают молчать. Так думают все: и мужчины, и женщины. Ведь и те, и другие в меру эгоистичны. Только эгоизм их разный. Мужчины воспринимают свой как нечто само собой разумеющееся, женский эгоизм более скрытен, обычно мы прячем его под маской заботливости. Но это не означает, что его нет. Он есть и по силе своей превосходит мужской. Но люди обычно стесняются своего эгоизма и поэтому не высказывают мыслей, подобных твоей, вслух. И боятся их. А вот ты не испугался. Я люблю тебя, царь Демарат, за это.

Ее лицо озарила улыбка и спартиат счастливо рассмеялся.

- Как сладко услышать из твоих уст: люблю тебя. Повтори ты эти слова еще раз и более искренне, и мне кажется, за моей спиной выросли бы крылья.

- Я люблю тебя, царь Демарат, - повторила Таллия, сжимая крепкими пальчиками ладонь спартиата. - И я говорю это вполне искренне. Ты мне интересен. А я люблю лишь тех, кто мне интересны. Ты сильный, бесстрашный, с должным презрением относишься к смерти. Ты много пережил. Но вся беда, твоя беда в том, что я люблю не только спартанца Демарата. Я люблю многих. А любила стольких, что тебе даже трудно вообразить.

- Ты любишь Мардония?

Ионийка вскинула брови.

- С чего ты взял? Конечно, нет.

- Чудно...

Оборвав фразу на полуслове, спартиат внезапно прижал левой рукой Таллию к себе, укрывая своим телом, а правой отбросил в сторону зазевавшегося паренька-лоточника, который едва не врезался в них. Бросок этот был столь свирепым, что несчастный отлетел чуть ли не на двадцать локтей, разбросав по мостовой медовые пирожки.

- Раззява! - проворчал Демарат, но тут же остановил бессмертных, вознамерившихся схватить торговца. - Оставьте его. Это случайность.

Бессмертные покорились, не отказав себе, правда, в удовольствии угостить лоточника парой увесистых оплеух, а заодно накололи на копья его сладости. Видя как расстроился паренек, Демарат бросил ему дарик. Лоточник ловко поймал монету и растворился в толпе, одобрительно зашумевшей при столь щедром жесте иноземца.

Таллия проследила за этой сценой с любопытством и Демарат мог поклясться, что она не слишком спешила освободиться из его объятий.

- Чудно, - повторил Спартиат, возвращаясь к прерванному разговору. А Мардоний больше своей жизни любит тебя. Видишь, какую стражу он к нам приставил!

- Меня не надо любить больше жизни. Это скучно, подобная навязчивость утомляет. А стражу к нам приставил не Мардоний, а Артабан. И не потому, что боится за меня. Скорее, он боится, как бы я не выкинула какой-нибудь фокус.