Читать «Былинка в поле» онлайн - страница 143

Кузьма с ног сбился, гоняясь за тревожным звоном.

- Батюшки мои, мотри, быки в просо залезли! И как я, старый пес, упустил, дрыхнул, лежебока...

Но когда рассеялся предутренний туман, он нашел быков в лощинке недалеко от стана - всю-то ночь они спали, не ели, бока пустые. Не пахота на таких. Взбулгачил и почти до обеда пас на сочном разнотравье. Карпей отлеживался под рыдваном, баловался айраном.

Умные, поднаторевшие в работе быки, наевшись и напившись, посапывали, сами пошли к плугу, встали на свои места, покорно подставили могучие выи под ерма, с деловитой неспешкой потащили плуг, отгоняя хвостами оранжевых крючков.

Идя за плугом, Кузьма думал о своих сыновьях, о жизни своей, одним ухом слушал срамную ерническую болтовню погонщика:

- В нашей родне, Кузя, как жизнь вертится? - оглядываясь на ходу, говорил Карпей. - Что мужик - своя вера, что баба - то свод устав. Теперь все к чертям поломается. Твое - мое, мое - твое. Почему Василиса не принесет нам блинов сюда?

- Хворает, изувечили Автономушку - слегла. А там внук на ее руках. Фиена-то, твоя дщерь, умственную работу нашла на посылках в сельсовете у Захара Осиповича.

- Не верь Василисиной хворп. Псовая болезнь до поля, бабья - до постели.

- Эх, Карпей, женился бы ты на соседке, на Мавре.

Сыт и пьян и нос в табаке.

- Старуха!

- Какая она старуха? Женись, Карпей, ведь одна головня и в поле гаснет, а две дымятся.

- По твоей жизни вижу - дымятся, аж не иродыхыешь.

Кузьма безнадежно махнул рукой - такого пустобреха не переговоришь.

На другой день увидали они Васплпсу - будто плыла за стеноп подсолнухов ее гордая голоза. Накормила лепешками с каймаком, спустилась к родничку. Карп - за ней. Она умывалась. Сел он на кочку.

- А ты не стесняешься меня, мужика, зпать, презпраешь до пустоты.

- Карп, да разве ты мужпк? Бутылка ты из-под водки, кругом за версту от тебя мухи дохнут от вопи. - Василиса смывала со щек кислое молоко, мыла шею в завитках черных волос, искоса глядя на Карпея усмешливым горячим глазом. - Грех один остался от тебя. А вроде был человек видный.

- Из-за меня убегала от мужа, - прошепелявил Карпей.

- Ну и дурак, коли думаешь вкрппь. Себя я обороняла. Прпневолька мне хуже смерти. От человека не потерплю, поклонюсь только богу, да и то своему. Кузю не задевай - мой он. Да такого героя поискать.

Карп хохотал, ощерив желтые прореженные зубы.

- Придурок он, блажной.

- Это с вами, дураками-ветродуями, он простенький, а один с собой мудрец.

- А с тобой? - серьезно и больно спросил Карпуха.

- По-всякому бывал. Начну ум выказывать, он диву дается: эко какая премудрая? Ох, как он знает людей, потешает пх, а живет своими думами... Молчал. Бывало, ночью в поле проснусь, а он глядит на звезды, сам с собой душевно беседует.

- Василиса, ну хоть что-нибудь есть у тебя в душе-то обо мне? Помирать нам скоро, скажи правду? Окромя слова, мне уж ничего не надо теперь.