Читать «Москва в улицах и лицах» онлайн - страница 309

Профессор Лебедев хлопнул дверью и ушел из императорского университета в знак протеста против политики правительства, запрещавшего студентам союзы и собрания. Его приглашают работать за границу. Но он не уезжает, создает в Москве новую физическую лабораторию. Все это происходит в 1911 году, но через год великий физик в 46 лет умирает, тяжело пережив отставку.

Остается загадкой, почему Маросейка обрывается перед Армянским переулком, а не тянется до бульварного кольца, подобно другим радиальным улицам. Но это факт.

За Армянским переулком (здесь укоренилась со времен Екатерины II армянская колония) и за Старосадским переулком, где некогда цвели сады князей, сразу без передышки, без площади, начинается улица, чья история неразрывно связана с Маросейкой. О ней - следующая глава.

Глава двадцатая

ПОКРОВКА

Родина Юрия Нагибина. - "Барским крестьянам

от их доброжелателей поклон". - Успение

на Покровке. - Воскресение в Барашах. - Свадьба

Елизаветы Петровны. - "Дом-комод". - Фаворит

Иван Шувалов и поэт Егор Костров. - Родина

Тютчева. - "Час битый ехала с Покровки...".

Коляски Арбатского. - "Дедушка русской авиации". - Четвертая гимназия. - Крестьянин Шинков

покупает дом. - Слушатель Промакадемии

Хрущев. - ГУЛАГ в храме. - Концлагерь в монастыре на Покровке. Братья Боткины и их сестра.

Кинотеатр "Новороссийск". - "Хорошее дело

задумал т. Степанов! Брежнев.".

На Покровке до 1917 года построили мало доходных домов, поэтому она выглядит патриархальной, двух-трехэтажной на большем своем протяжении. И у нее есть свой поэт, жил он не в ХIX веке, в наш ХХ век, воспев улицу прозой. Это Юрий Нагибин, автор "Чистых прудов", "Переулков моего детства", "Всполошного звона"... Здесь родился, бегал по дворам босыми ногами, детство запомнилось ему вырубленными садами, сломанными церквями и растаявшими звуками живших с ним людей.

"Бродя по Маросейке и Покровке и прилегающим переулкам, я переношусь в прошлое. Стоит закрыть глаза, и я слышу протяжные голоса бродячих ремесленников и торговцев: "Ведра, корыта, кровати починяем!..", "Калоши старые покупаем!..", "Точить ножи, ножницы!", "Пельсины, лимоны, узю-у-ум!" И самые томительно-певучие, как будто с древних степей, высокие голоса старьевщиков, именуемых князьями: "Старье берье-е-о-ом!", вдруг прерываемые горловым в упор: "Брука есть?"

Покровке вернули имя. До недавних лет она звалась улицей Чернышевского. Никогда Николай Гаврилович, волжанин, здесь не жил, вряд ли бывал. Написанным в Петропавловской крепости романом "Что делать?" зачитывались поколения революционеров, в том числе Ленин. Он и вслед за ним советская наука, возносили этого радикального публициста. В Москве Чернышевский изредка бывал по легальным и тайным делам. Одно из последних закончилось для него плачевно. Писатель передал одному из приверженцев прокламацию "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон". Ее брались нелегально отпечатать в московской подпольной типографии. Но попала прокламация не к крестьянам, которых "доброжелатели" призывали расправиться с помещиками топорами, а к жандармам.