Читать «Маленький белый голубь мира» онлайн - страница 14

И вот в густом тумане парилки повисает пауза, и Иван Александрович, весь липкий от пота(не от того совсем, ради которого ходят в баню), понимает, что сейчас хотят услышать что-нибудь и от него. Я, знаете, лепечет Иван Александрович, я как-то не думалю у нас в Москвею в любом домею даже в редакциию у нас, собственно, разрешаетсяю в определенных пределахю в рамках, так сказатью и с иностранцами тожею атут я ни с кем особенно ию мне не пришло в головую я, конечно, большею но глаз наобвинителей поднять не смеет: стыдно ему, стыдно: и заАльмиру стыдно, застукачку, и, главное, засебя, и, кроме того, чувствует он некую высшую правду голого трибунала, правоту людей, не желающих, чтобы в их дружном, мирном доме поселились тревогаи раздор. ЫА кто соблазнит одного из малых сихюы Виноват Иван Александрович, вот как надуху: ви-но-ват!

Уже исчерпал Иван Александрович весь набор жалких своих аргументов, апаузавсе не кончается, вынуждая продолжать, и вот-вот разорвется бедное его сердце, но тут Бекбулатов подходит к Ивану Александровичу и проникновенно произносит: ны, выбыщымы, ладыны, зыламы ны тыбя ны дерыжымы, мы, можыты, ы самы мыногы чыво пынымаымы, но уызыжай-кы ты оты насы пыдыбыру-пызыдырову. Воты пыпарьсаны пырышшаныы, пывыкапыпей, пырынычуй -- мы люды гысытыпырыымыныы, -- ы, пынымаышыю машет начлаг рукою куда-то вдаль, назапад. Ыванычы!

Как из-под земли является костлявый седоусый старик в прикрывающем чреслаклеенчатом переднике, поддает пару, и начинается общее мытье: хлещут березовые веники, пенятся пиво и кумыс, шипит шашлык, звучат шутки, анекдоты, порою идеологически сомнительные. А Иван Александрович, выждав для приличия десять -- пятнадцать минут, одевается потихоньку и выскальзывает задубовую дверь.

И никто тут о нем не жалеет. 7 У домикаИванаАлександровичаподжидалаАльмира. Он заметил ее издали, предательницу, стукачку, и даже хотел свернуть в сторону, чтоб не столкнуться лицом к лицу, но решился-таки выдержать, не сворачивать. Пусть в каком-то высшем, метафизическом смысле он и виноват перед нею, пусть не стоило нарушать девственность ее сознания, но элементарный инстинкт порядочности должен же был удержать Альмиру от доноса -- атеперь Иван Александрович имел полное право взглянуть нанее в упор.

Онаответилавзглядом навзгляд, невинно лупая широко раскрытыми глазками -Иван Александрович даже изумился и от изумления выдал ей все, что по поводу грязного ее поступкадумал. Как?! ответилататарочка. Даразве ж это былатайна? Вы так интересно рассказывали, что я просто не моглане поделиться с ребятами. Мы провели диспут. Разве все это не искренние ваши убеждения? Разве вы своих мыслей стесняетесь, скрываете их? И тогдаИвану Александровичу стало еще стыднее, чем в баньке. Не найдясь, что ответить, ладно, сказал он. Извини. Ты просто не представляешь, в какие неприятности могламеня втравить. Если бы я по твоей милости загремел в лагерь -- и махнул рукою в сторону бесперерывно шумящей Камы -- ты бы самасебе этого не простилавсю жизнь, -- хоть, надо заметить, в лагерь Ивану Александровичу попадать не существовало покасовершенно никакого повода. Потом он улыбнулся татарочке -- так хорошаонабыласо своими персиковыми щечками, так свежаи наивна -- и добавил, кивнув с надеждою надверь домика: зайдешь? Позже, шепнулаАльмира, и влажные, полураскрытые ее губы призывно, обещающе блеснули в свете взошедшей луны. Позже, после отбоя, и, грациозно проскользнув мимо ИванаАлександровича, скрылась в направлении вечерних костровых песен.