Читать «Россия - Век XX (Книга 1, Часть 2)» онлайн - страница 179

Р. Д. Орлова - прямо скажем, не очень-то уж разумно - даже и в 1979 году с очевидным сочувствием, даже любованием писала о "пламенной активности вечного комсомольца Ивана Чичерова", который в конце 1950-х начале 1960-х годов разоблачал Эльсберга. Двумя десятилетиями ранее именно такие "пламенно активные" комсомольцы и коммунисты разоблачали бесчисленных "врагов". И нельзя не сказать, что "пламенная активность" Чичерова была в конечном счете "пробуждена" разоблачительным хрущевским докладом на XX съезде и последующими партийными директивами этого характера. Это очевидно из следующего. Сталин в 1937 году в очередной раз "поддержал" Михаила Булгакова, и Чичеров, как явствует из дневника Е. С. Булгаковой, стал всячески "обхаживать" писателя; но Елена Сергеевна записала 25 февраля 1938 года: "Этот Чичеров-тип! Он в 1926 году, чуть ли не через два дня после премьеры "Турбиных", подписал, вместе с другими, заявление в газете с требованием снятия "Турбиных"..."

Уже много лет назад, вскоре после смерти Сталина, Анна Ахматова произнесла слова, которые до сих пор многие любят цитировать: "Теперь арестанты вернутся, и две России глянут друг другу в глаза: та, что сажала, и та, которую посадили"279.

Анне Андреевне принадлежит немало метких суждений, но эти ее слова явно упрощают реальность 1937-го и позднейших годов: две противоположные "стороны", о которых она говорила, сплошь и рядом совмещались в одном и том же человеке... Так, в 1960-х годах немалую популярность приобрели сочинения литератора Бориса Дьякова о пережитой им судьбе заключенного, но позднее по документам выяснилось, что до того, как его "посадили", он сам "посадил" десятки людей... Или другой пример. В первое издание уже упомянутого "Непридуманного" (1991) Льва Разгона вошел небольшой раздел "Военные", в центре которого - судьба двоюродного брата автора, Израиля Разгона высокопоставленного армейского политработника, расстрелянного в конце 1937 года. В рассказе создается прямо-таки героический образ, речь идет о выдающихся "уме, честности и бесстрашии Израиля", о его благородной дружбе с легендарным героем гражданской войны Иваном Кожановым и т.п.280 Однако, переиздавая свое сочинение через три года, в 1994-м, Л. Разгон явно вынужден был выбросить этот краткий раздел (менее 20 страниц) из своей книги (все ее другие составные части вошли во второе издание), поскольку по документам было установлено, что именно его кузен Израиль Разгон "посадил" своего друга Ивана Кожанова, о чем как раз в 1991 году было сообщено в печати...281

Прежде чем идти далее, нельзя не остановиться на возбуждающем страсти вопросе, который, по всей вероятности, уже возник в сознании читателей. Почему в обсуждение феномена "1937-й год" вовлеклось столь много еврейских имен?

Правда, реакция на это обилие еврейских имен будет, без сомнения, совершенно иной у разных читателей. Одни скажут, что вот, мол, евреи в 1937 году устроили в стране очередную кровавую мясорубку. Но здесь я не могу не повторить то, о чем уже говорил выше. Русский человек, не лишенный разума и честности, должен возмущаться прежде всего и главным образом теми русскими, которые участвовали в терроре на своей родной земле, а не евреями и вообще людьми других национальностей! Вина этих русских гораздо более тяжкая и позорная, чем вина любых "чужаков"! К этой теме, впрочем, нам еще придется обращаться.