Читать «Пророк в своем Отечестве (Ф И Тютчев и история России)» онлайн - страница 312

Но вернемся к вопросу об отношениях Тютчева с властью. 21 мая 1855 года, через три с лишним месяца после вступления Александра II на престол, поэт писал Эрнестине Федоровне: "Меня потребовали завтра в час дня для принесения пресловутой присяги, которую я все откладывал до сих пор под разными предлогами. Ах, я готов приносить им всевозможные присяги, но если бы я мог одолжить им немного ума, это было бы гораздо для них полезнее..." В сентябре того же года поэт сказал в письме к Погодину, что "правительственная Россия" - "уже не орган, а просто нарост...".

Поэт, конечно, не мог не одобрять осуществленную при Александре II отмену крепостного права, но он ни в коей мере не идеализировал новое положение вещей. 28 сентября 1857 года, сразу же после принятия решения о предстоящей реформе, он писал о русском самодержавии, что "эта власть не признает и не допускает иного права, кроме своего, что это право... исходит... от материальной силы самой власти и что эта сила узаконена в ее глазах уверенностью в превосходстве своей весьма спорной просвещенности".

Власть, продолжал Тютчев, действует на основе "мнимого права, которое по большей части есть не что иное, как скрытый произвол". Поэтому, заключал поэт, "истинное значение задуманной реформы сведется к тому, что произвол, в действительности более деспотический, ибо он будет облечен во внешние формы законности, заменит собою произвол отвратительный, конечно, но гораздо более простодушный и, в конце концов, быть может, менее растлевающий...".

Убеждение, что русское самодержавие исходит из одной голой "материальной силы", Тютчев сохранит до конца жизни. 20 октября 1871 года он писал Ивану Аксакову: "Поверьте мне, самое даже благоприятное движение... в пользу России, но вытекающее из духовных начал, им крайне ненавистно. Дух какой бы то ни было, злой или добрый, но дух, вот их действительный противник". В том же письме он говорит о "политическом, народном, общечеловеческом" абсурде "этой полнейшей, глупейшей бессознательности, этого совершенного непонимания собственного, да и всякого принципа".

Вместе с тем Тютчев был предельно близок к этой "бездуховной" власти. В связи с этим следует повторить то, о чем уже говорилось. Будучи весь захвачен внешнеполитическими проблемами, поэт не мог не основываться на наличной форме власти, на том, что есть в данный момент в России, ибо внешняя политика немыслима вне официального бытия государства. В его время эта власть держалась достаточно прочно. Однако еще в 1858 году, вскоре после того, как Некрасов опубликовал свою известную поэму "Тишина", Тютчев писал Эрнестине Федоровне (5 июня):

"Тишина, господствующая в стране, ничуть меня не успокаивает... она основана на очевидном недоразумении, на безграничном доверии народа к власти, на его вере в ее к нему доброжелательность и благонамеренность. Когда же приходится видеть то, что делается или, вернее, не делается здесь, - всю эту слабость и непоследовательность, эту вопиющую недостаточность мер ввиду абсолютно реальных затруднений, - невозможно... не поддаться самым серьезным опасениям".