Читать «Пророк в своем Отечестве (Ф И Тютчев и история России)» онлайн - страница 288

Да, все, что мы знаем о жизни Тютчева в течение многих месяцев после смерти его возлюбленной, свидетельствует о безусловной жизненной (а не только художественной) правде его созданных тогда трагедийных стихотворений, вошедших в сокровищницу мировой лирики. Необходимо только сказать об одном мотиве, являющемся в этих стихотворениях.

Поэт и в стихах, и в письмах, и в разговорах беспощадно винил самого себя в гибели возлюбленной. Уже приводился рассказ Тютчева в письме к Георгиевскому (от 13 декабря 1864 года) о том, как он в свое время отказался исполнить просьбу Елены Александровны об издании книги его стихотворений с посвящением "Ей". Далее Тютчев писал: "За этим последовала одна из тех сцен, которые все более и более подтачивали ее жизнь и довели нас - ее до Волкова поля, а меня - до чего-то такого, чему и имени нет ни на каком человеческом языке... О, как она была права в своих самых крайних требованиях, как она верно предчувствовала, что должно было неизбежно случиться при моем тупом непонимании того, что составляло жизненное для нее условие. Сколько раз говорила она мне, что придет для меня время страшного, беспощадного, неумолимо-отчаянного раскаяния, но что будет поздно. Я слушал и не понимал. Я, вероятно, полагал, что так как ее любовь была беспредельна, так и жизненные силы ее неистощимы, - и так пошло, так подло на все ее вопли и стоны отвечал ей этою глупою фразой: "Ты хочешь невозможного..."

Георгиевский вспоминал, как поэт "жестоко укорял себя в том, что, в сущности, он все-таки сгубил ее и никак не мог сделать счастливой в том фальшивом положении, в какое он ее поставил. Сознание своей вины несомненно удесятеряло его горе и нередко выражалось в таких резких и преувеличенных себе укорах, что я чувствовал долг и потребность принимать на себя его защиту против него самого..."

Но необходимо осознать, что это беспощадное, "неумолимо-отчаянное" самообвинение - высокая правда души поэта, трагическая правда, которая принадлежит только ему одному.

...Еще не прошло и года с начала его любви, впереди было тринадцать с лишним лет счастья и муки, а он уже написал:

О, как убийственно мы любим...

Тогда же, в 1851 году он создает стихотворение, воплощающее ее голос:

...Он жизнь мою бесчеловечно губит,

Хоть, вижу, нож в руке его дрожит.

...........................................................

Ох, я дышу еще, болезненно и трудно.

Могу дышать, но жить уж не могу.

Так поэт видел тот "поединок роковой", который был для него явлением всеобщей трагедийности мира - мира, в котором его возлюбленная совершила свой подвиг

Весь до конца в отчаянной борьбе,

борьбе и с ним самим, ее возлюбленным.

Но не могут вызвать сочувствия те рассуждения о последней любви поэта, в которых ему более или менее ясно бросается обвинение в том, что он четырнадцать лет "убивал" свою Елену Александровну, ибо не женился на ней. Это перенесение трагедийной темы в чисто "бытовой" план закрывает от нас ее глубокую суть.