Читать «Пророк в своем Отечестве (Ф И Тютчев и история России)» онлайн - страница 237

Современный историк говорит и о малоизвестном до сих пор факте поистине подрывной акции Нессельроде. Для начала войны все же нужен был некий прямой повод, предлог, хотя бы для того, чтобы успокоить общественное мнение западных держав:

"Дал его не кто иной, как Нессельроде, - пишет В.Н.Виноградов, который совершил необъяснимый и недопустимый для дипломата промах, сообщив пруссакам замечания, сделанные в МИДе... Эта конфиденциальная информация "для друзей" немедленно была разглашена по всему свету. "Как мог такой старый дипломатический лис совершить подобную оплошность - выше моего понимания" - изумлялся Кларендон" (тогдашний министр иностранных дел Англии)...

Тютчев, без сомнения, со всей ясностью понимал, что Крымская война была проиграна до ее начала. 24 февраля 1854 года, то есть еще до объявления войны Англией и Францией, он писал, что Россия "вступит в схватку с целой Европой. Каким образом это случилось? Каким образом империя, которая в течение 40 лет только и делала, что отрекалась от собственных интересов и предавала их ради пользы и охраны интересов чужих*, вдруг оказывается перед лицом огромнейшего заговора? И, однако же, это было неизбежным".

И Тютчев видит едва ли не главных врагов не на Западе, а в самой России. После того, как 18 ноября 1853 года адмирал Нахимов добился беспримерной победы, уничтожив турецкий флот в его собственном порту Синопе, а генерал Бебутов** на следующий день разгромил армию турок недалеко от Карса (при Башкадыкларе), поэт с горчайшей иронией писал об Англии и Франции (24 ноября): "Пусть наши враги успокоятся. Наши последние успехи могли быть очень обидными для них, но они останутся бесплодными для нас. Здесь так много людей, которые готовы дать им полное удовлетворение в этом отношении и... могут ей (России.- В.К.) сделать гораздо больше вреда благодаря своему положению... Это как бы заколдованный круг, в который вот уже в течение двух поколений мы заключили национальное самосознание России и понадобилось бы действительно, чтобы Господь удостоил нас Сам здорового пинка, чтобы мы разорвали этот круг и стали бы опять на свой путь".

По мере развития событий поэт все отчетливее и резче говорил о том, что самые опасные враги - внутри страны. Он пишет 9 июля 1854 года, что все известное ему "о направлении умов в Министерстве(**, а может быть, даже и выше, - вся эта подлость, глупость, низость и нелепость, - все это возмущает душу более, чем способно выразить человеческое слово... Мы накануне какого-то ужасного позора...". 23 июля он многозначительно говорит о тех же деятелях Министерства иностранных дел: "Когда видишь, до какой степени эти люди лишены всякой мысли и соображения, а следственно, и всякой инициативы, то невозможно приписывать им хотя бы малейшую долю участия в чем бы то ни было и видеть в них нечто большее, нежели пассивные орудия, движимые невидимой рукой".

Движения этой "невидимой руки" достаточно ясно очерчены в уже упомянутом трактате Е.В.Тарле, который опирался на анализ дипломатической документации Нессельроде и его сподвижников.