Читать «Московские тетради (Дневники 1942-1943)» онлайн - страница 32

В магазине для командированных - очередь за колбасой и салом. На две недели дают 195 гр. сала и 600 гр. колбасы. Вдоль очереди ходит мужчина босяцкого типа и предлагает менять - кошелку и чайную ложку. Второй подобного же рода - меняет пачку папирос. Просят нож. И тут же режут сало и хлеб, едят. [...] Грязь. Гам. Милиционер гонит жуликов.

По улице идут командиры с блестящими погонами.

Все совершенно поразительно, и все не так, как предполагаешь.

4 февраля. Четверг

[...] Вечером приходил профессор Бочкарев, слепой, старый, с узкими плечами, в черном костюме и грязной рубашке. У него длинный, грязный нос, обветшалая серая бороденка, говорит он, не слушая вас. Я, например, пытался вставить что-то от себя в беседу, он делал паузу, а затем продолжал свое. К концу разговора я понял, отчего это. Три дня тому назад он получил известие о смерти сына, сержанта, 35 лет, убитого на фронте. Старик, конечно, весь в этой смерти, она свила в нем свое гнездо прочно. И, рассказывая о себе, он как бы перекликается с сыном. Я должен написать о нем в "Учительскую газету". Он выразил желание прийти ко мне. По глупости своей, я полагал, что он читал меня. Но, конечно, он не читал, да и вообще, кроме газет и научных книг ему ничего не читают. Во всяком случае, он ни слова не сказал о беллетристике. Правда, он ничего не говорил об искусстве. Это - узкий специалист, и притом специалист - популяризатор. И вместе с тем, в нем есть что-то, я бы сказал, тупо-благородное, вроде того как бывают тупо-благородны и красивы глупые борзые собаки.

Я помогал в передней надеть ему шубу - с меховой подкладкой. Он сказал:

- Между прочим, эта шуба принадлежала Петру Кропоткину. Он мой дед. Я получил ее по наследству, - и быстро проговорил: - Не трудитесь, Всеволод Вячеславович, не трудитесь.

Я сказал:

- Помилуйте. Я помогаю не только вам, но еще и держу шубу Кропоткина. Двойное удовольствие.

Уходя, он добавил, что прадеды его Н.Карамзин и партизан Дохтуров. У них в семействе хранится бокал с надписью о 1812 годе. И шел он, как все слепые, зигзагами.

5 февраля. Пятница

В час ночи звонил Николай Владимирович - опять забрали, окружив, много немцев под Воронежем. Порадовался и лег спать. [...]

Очень быстро утомляюсь. Проработаю час-два - и голова пуста, шумит, как самовар.

Последняя статья Ф.М. Достоевского в "Дневнике писателя", помеченная днем его рождения. Убеждает читателя в важности и необходимости для нас Средней Азии.

6 февраля. Суббота

Сидели Бажаны, Федин. Шел разговор о том, что будем делать с Европой и что останется от Украины. Бажан высказал правильную мысль, что Украина деревенская уцелеет. Словом, делили места и говорили о том, что европейцы нас дальше пределов нашей Родины не пустят. Удержаться трудно, но настроение действительно удивительное. "Медовый месяц", как говорится. Бажаны уже говорили, как они будут жить в Киеве. Перед уходом их - в передней - раздался звонок: Николай Влад. Слушал "В последний час" - наши взяли Батайск, Ейск, Барвинково и еще что-то. Сообщение поразительное. Батайском перерезана линия железной дороги между Харьковом и Ростовом, и в сущности отрезается Донбасс. В расположении немцев только одна железнодорожная линия, а нам открыт путь на Днепропетровск! Чудеса. "В зобу дыханье сперло". Только бы хватило силы и напряжения.