Читать «Газета Завтра 779 (43 2008)» онлайн - страница 37

Хайдер продемонстрировал, что глобалистский капкан не абсолютен, параллельно политическому мейнстриму действуют силы, взгляды на мир которых далеки от привычных западных стереотипов. Зачастую именно они готовы к настоящему диалогу с Россией. Так позиция европейских ультраправых в отношении последнего конфликта на Кавказе войны в подавляющем большинстве откровенно оппонировала правительствам своих стран.

Нет, Европа ещё не сказала своего последнего слова…

Валерий Новицкий ПАЛОМНИК

Пустился я в это необычное для меня путешествие без попутчиков, на пригородной электричке, с рюкзаком за плечами.

Как только переступил порог паломнического корпуса в монастыре, услышал вразумление монаха-гостиничного: "Православному всегда должно помнить, что такое путешествие, как у тебя, не ознакомительное, что основная цель его - покаяние, молитва и причащение". От этих его слов я немного растерялся, так как поверхностно владел церковной терминологией и не улавливал глубинные её смыслы. Затем отец Федор благословил меня начать "покаяние" с ежедневного раннего подъёма, посещения храма и труда в поте лица своего.

Ровно в пять утра всех разбудил звонок и голос гостиничного: "Вы что, спать сюда приехали?!" Паломники тотчас вскакивали, словно от удара кнута. Перед завтраком совершался обряд чтения по молитвослову. Я не принимал участия в чтении. Мой сосед по трапезе настаивал, чтобы я приобрел в "лавке" молитвослов и совершал молебен, как того требует устав. Он не знал, какая борьба идет во мне: к искреннему чтению я не готов, а механическое исполнение обряда было мне противно. Я наблюдал за этим паломником в храме: как он истово крестится, как припадает к руке монаха, как опускается на колени перед Чудотворным Образом иконы Божией Матери "Неупиваемая чаша". Поведение остальных моих товарищей было не столь эмоциональным. А вот хоровое пение монахов, переходящее в речитатив, невольно, будто порыв ветра, призывало всех присутствующих осенять себя крестным знамением и совершать поклоны.

Только я оставался невозмутим и неподвижен, словно истукан. Меня смущал сам факт моего присутствия на литургиях. Положа руку на сердце, честно признаюсь, я не умел "по-настоящему" креститься, не мог постичь глубинный смысл молитвы и креста как символ веры. Если прежде мне случалось заглянуть в церковь, то я, чтобы не выглядеть чужаком, в подражание молящимся, также осенял себя крестным знамением. Но здесь почему-то рука не поднималась…

Перед сном в гостинице я решил поделиться с соседом, тем самым неистовым молельщиком перед "Неупиваемой чашей", теорией "условных рефлексов", которые, по моему мнению, объясняли ритуал молитвы с научной точки зрения. О моем "вольнодумстве" он тотчас доложил гостиничному. И утром отец Феодор громко изрек при виде меня: "Не хватало нам тут еще гастролеров!"

Затем, узнав, что я работал учителем, тот же ревностный почитатель Неупиваемой чаши стал, без всякого повода, задираться и приставать с вопросами: "Учитель! На кой тебе притворяться паломником? Ты презираешь нашу веру. Молиться не умеешь и не хочешь…"