Читать «Жак Казот» онлайн - страница 10

Но все сказанное вовсе не означает, что Казот занимался лишь этим видом литературы; большое количество его произведений принадлежит к обычным жанрам. Он обрел некоторую известность как баснописец и, посвящая свою книгу басен Дижонской академии, озаботился вспомнить об одном из своих предков, который во времена Маро и Ронсара внес определенный вклад в развитие французской поэзии. В те годы, когда Вольтер публиковал поэму «Женевская война», Казоту пришла забавная мысль добавить к первым шести песням неоконченной поэмы седьмую, в том же стиле; читатели приписали ее самому Вольтеру.

Мы еще не говорили о его песнях, носящих отпечаток особого, лишь Казоту свойственного духа. Напомним самую известную из них – «О, май, прелестный месяц май!»:

Лишь только май зажжет рассвет, Я на порог твоих покоев Приду и положу букет Обворожительных левкоев В наивной утренней красе, В ночной сияющей росе.

И далее в том же ключе. Песенка эта, с ее наивными и одновременно манерными прикрасами добрых старых времен, напоминает изящную роспись веера.

Почему бы не вспомнить еще и очаровательное рондо «Всегда любить вас!» или вот эту веселую вилланель, несколько куплетов из которой мы приведем здесь:

Ах, не дадите прожить мне легко вы! Тяжки, Тереза, ваши оковы. Нет, не дадите прожить мне легко вы, Сбросить не в силах я ваши оковы. Затем на чулках моих дыры видны, Что я на коленях стою без вины, Хотя мои чувства, Тереза, прочны, Свидания с вами, конечно, вредны. Ах, не дадите прожить мне легко вы… … Имеешь пять сотен – не пропадешь. Но коли, Тереза, к вам попадешь, В рваном кармане останется грош И время прошедшее вспять не вернешь, Ах, не дадите прожить мне легко вы… … Вы – совершенство в двадцать лет! Но, помня, Тереза, ваш дивный портрет, Не скажет никто через двадцать лет, Что вам, мадам, только двадцать лет, о нет! Ах, не дадите прожить мне легко вы…

Мы уже говорили о том, что «Опера Комик» обязана Казоту сюжетом «Багдадского калифа»; его «Влюбленный дьявол» также был представлен в этом жанре под названием «Инфанта из Заморы». Вероятно, именно в связи с этим представлением один из шуринов Казота, гостивший несколько дней в Пьерри, упрекнул его в том, что он не пробует себя в театре, расхваливая оперу-буфф как блестящий, но необычайно трудный жанр. «Дайте мне ключевое слово, – отвечал Казот, – и завтра же я представлю вам либретто, к которому не придерется самый строгий критик».

В этот момент его собеседник увидел входящего крестьянина в сабо. «Вот вам слово – сабо! – воскликнул он, – сочините-ка пьесу на это слово!» Казот попросил оставить его одного; некий странный господин, тем вечером гостивший у него в доме, предложил свои услуги в качестве композитора, пока Казот будет сочинять либретто. Это был Рамо, племянник великого композитора, чью причудливую жизнь Дидро описал нам в своем диалоге-шедевре – единственной современной сатире, которую можно сопоставить с сатирами Петрония.