Читать «Там, при реках Вавилона» онлайн - страница 75

Они были совершенно вне окружающего их мира с казармами и турниками, с травой, выкошенной на ширину малой саперной от побеленного бордюра. Подглядывавшие за ними наполнялись ностальгией, как комары кровью...

"Почему же он не вмешался?" - снова ломал голову Митя, когда они разошлись: один в комендатуру, другой - в камеру.

- Э, мил-человек, перловку свою сымать будешь, нет? Никак ты, однако, не отогреешься.

Что ж, сегодня одна перловка. Доппайка не было.

А скорее всего, это Саша Земляной. Дожидается, пока дневальный выйдет в дверь служебного хода, направляясь к зданию ОВД, и сует ему передачку. И не надо ковыряться в простуженных мозгах, ища ответа на никчемный вопрос: "Почему они не пришли на помощь?" Зачем вообще ответы здесь, на территории хаоса? Все зыбко, все бесформенно, все течет, все рвется. И люди. Люди в первую очередь. Нет в них точки опоры, ничего, за что можно было бы ухватиться падая. Они жидкие, текучие, перетекающие из формы в форму. Разойдутся под ладонью, уйдут сквозь пальцы. И бессмысленно говорить про кого-то: хороший, плохой, злой, добрый. Здесь хороший. Сейчас злой. Но будет и другим, и третьим, и совсем уж эдаким, с завитушками. Те менты, что держали его взаперти и смотрели, как на убийцу, - завтра дороги их пересекутся по-другому, и они будут с ним совершенно другими. Здесь все когда-нибудь - другие. Форма, которую принимают люди, зависит от многого, но только не от них самих. Хаос лепит их... Так что не стоит говорить про кого бы то ни было: "злой" или "добрый". Все равно все сто раз поменяется и перетечет из себя в себя. Все подчиняются этим законам. И Земляной тоже. Свой. Чужой. Снова свой. А местные, о которых сказано столько нецензурного, - разве им прилепишь что-нибудь определенное? Такая же вода, темная вода, ускользающая сквозь пальцы. Каждый раз не оправдывающие ожиданий, неизменно другие, наверняка другие в каждый последующий момент. Нельзя дважды видеть одного и того же человека. Те, что встретили на площади милицейский "Икарус", - еще не те, что стреляли сквозь пожар пять минут спустя. Те, что собрались утром перед старой гостиницей, - уже не те, что шли по ночному переулку, пряча сигареты в кулак.

- Это просто п...ц, какие кадры попадаются.

Хорошо, когда тепло. Перегретая банка обжигает руку. От перловой каши идет пар. Менты уже поели и теперь курят, развалившись поудобнее по углам, разговаривают. Вернее, говорит Влад. Вспоминает о своей работе. Выглядит он немного разомлевшим, размягченным. То ли от гречки с салом, то ли от воспоминаний.

- А бывают совсем буйные. Ну, там, работяга какой-нибудь в коматозе жене фингал привесил, думает, сам черт ему не брат. Орет, посылает нас, грозит. Таких в "ласточку" свяжешь часа на три - как шелковые. Так их и учим.

- Как это, в "ласточку"? - уточняет Паша.

Влад показывает, сунув сигарету в зубы и сводя за спиной руки:

- Ну вот, в "ласточку". Понял, нет?

Паша кивает. Митя прислушивается, тоже пытаясь понять... Совсем недавно - ведь это Влад сказал: мы с ними мирно живем, никогда их не обижаем... Наверное, это другие - те, о ком он сейчас говорит, не они. С этими и поступают иначе.