Читать «Жизнь ненужного человека» онлайн - страница 66
Максим Горький
- Без объяснения очень трудно! - сказал кто-то.
- Все очень интересуются этим бунтом...
Голоса звучали вяло, с натугой.
- Ну, теперь вы знаете, в чём дело и как надо говорить с болванами! сердито сказал Саша. - А если какой-нибудь осёл начнёт болтать - за шиворот его, свисти городового и - в участок! Туда даны указания, что надо делать с этим народом. Эй, Веков или кто-нибудь, позвоните, пусть мне принесут сельтерской!
К звонку бросился Яков Зарубин.
- Н-да-а, - задумчиво протянул Грохотов. - А всё-таки они - сила! Сто тысяч народу поднять...
- Глупость - легка, поднять её не трудно! - перебил его Саша. Поднять было чем - были деньги. Дайте-ка мне такие деньги, я вам покажу, как надо делать историю! - Саша выругался похабною руганью, привстал на диване, протянул вперед жёлтую, худую руку с револьвером в ней, прищурил глаза и, целясь в потолок, вскричал сквозь зубы, жадно всхлипнувшим голосом: - Я бы показал...
Евсею всё казалось бессильным, ненужным, как редкие капли дождя для пламени пожара; всё это не угашало страха, не могло остановить тихий рост предчувствия беды.
В эти дни, незаметно для него, в нём сложилось новое отношение к людям, - он узнал, что одни могут собраться на улицах десятками тысяч и пойти просить помощи себе у богатого и сильного царя, а другие люди могут истреблять их за это. Он вспомнил всё, что говорил Дудка о нищете народа, о богатстве царя, и был уверен, что и те и другие поступают так со страха одних пугает нищенская жизнь, другие боятся обнищать. Но всё же люди удивили его своей отчаянной смелостью и вызвали в нём чувство, до сей поры незнакомое ему.
Теперь, шагая по улице с ящиком на груди, он по-прежнему осторожно уступал дорогу встречным пешеходам, сходя с тротуара на мостовую или прижимаясь к стенам домов, но стал смотреть в лица людей более внимательно, с чувством, которое было подобно почтению к ним. Человеческие лица вдруг изменились, стали значительнее, разнообразнее, все начали охотнее и проще заговаривать друг с другом, ходили быстрее, твёрже.
XIII
Евсей часто бывал в одном доме, где жили доктор и журналист, за которыми он должен был следить. У доктора служила кормилица Маша, полная и круглая женщина с весёлым взглядом голубых глаз. Она была ласкова, говорила быстро, а иные слова растягивала, точно пела их. Чисто одетая в белый или голубой сарафан, с бусами на голой шее, пышногрудая, сытая, здоровая, она нравилась Евсею.
Он увидал её дней через пять после того, как Саша объяснил причины бунта. Маша сидела на постели в комнате кухарки, лицо у неё опухло, нижняя губа смешно оттопырилась.
- Здравствуй! - сердито сказала она. - Не надо ничего, - иди! Не надо...
- Хозяева обидели? - спросил Евсей.
Он чувствовал, что это не так, но считал себя обязанным службою спросить именно об этом. Вынужденно вздохнул и добавил:
- На них всю жизнь работай...
Худая, сердитая кухарка вдруг закричала:
- Зятя у неё убили!.. А сестру нагайками исхлестали, в больницу легла...
- В Петербурге? - тихо осведомился Климков.
- Ну да...
Маша набрала полную грудь воздуха и протяжно застонала.