Читать «Жизнь ненужного человека» онлайн - страница 64

- Это из-за войны?

- Не знаю...

- Чего они просили?

- Конституции! - ответил Маклаков.

Угрюмый шпион отрицательно покачал головой.

- Не верю...

Мельников, точно медведь, повернулся, пошёл прочь, ворча:

- Ничего не понимает никто...

Евсей подвинулся к Маклакову, тот взглянул на него.

- Что?

- Рапорт...

Маклаков отмахнулся от него рукой.

- Какие сегодня рапорты!

- Тимофей Васильевич, что значит - конституция?

- Другой порядок жизни! - негромко ответил шпион. К нему подбежал Соловьев, потный, красный.

- Не слыхал - будут командировки в Петербург? Я думаю - должны быть, такое событие! Ведь это бунт, а? Настоящий бунт! Крови-то сколько пролили! Что такое?

В голове Евсея медленно переворачивались, повторяясь, слова Маклакова:

"Другой порядок жизни..."

Они задели его за сердце, вызвав острое желание войти в их смысл. Но всё кругом вертелось, мелькало, и надоедливо звучал сердитый гулкий голос Мельникова:

- Надо знать - какой народ? Одно дело - рабочие люди, другое - просто жители. Это нужно различать...

А Красавин чётко говорил:

- Если даже и народом начат бунт против государя, то уже - народа нет, а только бунтовщики...

- Погоди... а когда тут обман?..

- Эй, чёрт! - зашептал Зарубин, подбегая к Евсею. - Вот так я попал в дело!.. Идём, расскажу!

Климков молча шагнул за ним, но остановился.

- Куда идти?

- В портерную в одну. Понимаешь, - там есть девица Маргарита, а у неё знакомая модистка, а у этой модистки на квартире по субботам книжки читают, студенты и разные этакие...

- Я не пойду! - сказал Евсей.

- Эх ты, - у!

Лента странных впечатлений быстро опутывала сердце, мешая понять то, что происходит. Климков незаметно ушёл домой, унося с собою предчувствие близкой беды. Она уже притаилась где-то, протягивает к нему неотразимые руки, наливая сердце новым страхом. Климков старался идти в тени, ближе к заборам, вспоминая тревожные лица, возбуждённые голоса, бессвязный говор о смерти, о крови, о широких могилах, куда, точно мусор, сваливались десятки трупов.

Дома он встал у окна и долго смотрел на жёлтый огонь фонаря, - в полосу его света поспешно входили какие-то люди и снова ныряли во тьму. В голове Евсея тоже слабо засветилась бледная узкая полоса робкого огня, через неё медленно и неумело проползали осторожные, серые мысли, беспомощно цепляясь друг за друга, точно вереница слепых.

В бреду шли дни, наполненные страшными рассказами о яростном истреблении людей. Евсею казалось, что дни эти ползут по земле, как чёрные, безглазые чудовища, разбухшие от крови, поглощённой ими, ползут, широко открыв огромные пасти, отравляя воздух душным, солёным запахом. Люди бегут и падают, кричат и плачут, мешая слёзы с кровью своей, а слепые чудовища уничтожают их, давят старых и молодых, женщин и детей. Их толкает вперёд на истребление жизни владыка её - страх, сильный, как течение широкой реки.

Это случилось далеко, в городе, неизвестном Евсею, но он знал, что страх живёт везде, он чувствовал его всюду вокруг себя.

Никто не понимал события, никто не мог объяснить его, оно встало перед людьми огромной загадкой и пугало их. Шпионы с утра до вечера торчали на местах своих свиданий, читали газеты, толклись в канцелярии охраны, спорили и тесно жались друг к другу, пили водку и нетерпеливо ждали чего-то.