Читать «Жизнь Матвея Кожемякина» онлайн - страница 94
Максим Горький
- Здравствуйте, господа! Бог на помощь!
- Благодарим! - отвечали господа, шлёпая лаптями по натоптанной земле.
- Маркуша! Давайте мне работу!
- На-ко, миляга, на! - сиповато говорил Маркуша, скуластый, обросший рыжей шерстью, с узенькими невидными глазками. Его большой рот раздвигался до мохнатых, острых, как у зверя, ушей, сторожко прижавшихся к черепу, и обнажались широкие жёлтые зубы.
- Ты, Боря, остерегайся его! - предупредили однажды Борю мужики. - Он колдун, околдует тебя!
Человек семи лет от роду пренебрежительно ответил:
- Колдуны - это только в сказках, а на земле нет их!
В сыром воздухе, полном сладковатого запаха увядших трав, рассыпался хохот:
- Ах, мать честная, а?
- Маркух - слыхал?
- Нету, брат, тебя...
Полуслепой Иван гладил мальчика по спине, причитая:
- Ой ты, забава, - ой ты, малая божья косточка!
Маркуша тряс животом, а Шакир смотрел на всех тревожно, прищурив глаза.
Кожемякин, с удивлением следя за мальчиком, избегал бесед с ним: несколько попыток разговориться с Борей кончились неудачно, ответы и вопросы маленького постояльца были невразумительны и часто казались дерзкими.
- Нравится тебе у меня? - спросил он однажды. Мальчик взмахнул ресницами, сдвинул шапку на затылок.
- Разве я у вас?
- А как? Дом-от чей? Мой! И двор и завод...
- А город?
- Город - царёв.
Боря подумал.
- Вы что делаете?
- Я? Верёвку, канат...
- Нет, - топнув ногой, повторил Боря, - что делаете вы?
- Я? Я - хозяин, слежу за всеми...
- Вас вовсе и не видно!
- А твой тятя что делал?
- Тятя - это кто?
- Отец, - али не знаешь?
- Отец называется - папа.
- Ну, папа! У нас папой ребятёнки белый хлеб зовут. Так он чем занимался, папа-то?
- Он?
Боря нахмурился, подумал.
- Книги читал. Потом - писал письма. Потом карты рисовал. Он сильно хворал, кашлял всё, даже и ночью. Потом - умер.
И, оглянув двор, накрытый серым небом, мальчик ушёл, а тридцатилетний человек, глядя вслед ему, думал:
"Врёт чего-то!"
В другой раз он осведомился:
- Как мамаша - здорова?
Боря, поклонясь, ответил:
- Благодарю вас, да, здорова.
"Ишь ты!" - приятно удивлённый вежливостью, воскликнул Матвей про себя.
- Не скучает она?
- Она - большая! - вразумительно ответил мальчик.- Это только маленьким бывает скучно.
- Ну, - я вот тоже большой, а скучаю!
Тогда Борис посоветовал ему:
- А вы возьмите книжку и почитайте. Робинзона или "Родное слово", лучше Робинзона!
"Какое родное слово? О чём?" - соображал Матвей.
И каждый раз Боря оставлял в голове взрослого человека какие-то досадные занозы. Вызывая удивление бойкостью своих речей, мальчик будил почти неприязненное чувство отсутствием почтения к старшим, а дружба его с Шакиром задевала самолюбие Кожемякина. Иногда он озадачивал нелепыми вопросами, на которые ничего нельзя было ответить, - сдвинет брови, точно мать, и настойчиво допытывается:
- Почему здесь много ворон?
- Ну, разве это можно знать?
- А почему нельзя? Запрещается?
- Н-нет, - а просто - зачем?
- Вы их любите?
- Ворон-то? Чай, их не едят, чудак ты!
- Чижей тоже не едят, а вы их любите!
- Так они поют!
Казалось, что это удовлетворило Борю, но, подумав, он спросил: