Читать «Жизнь Матвея Кожемякина» онлайн - страница 76

Матвей стоял в двери, держась за косяки, точно распятый, и бормотал:

- Это ты врёшь, - всё врёшь!

Наталья стала горячо доказывать ему свою правоту, но он ушёл к себе, встал перед окном, и ему казалось, что отовсюду поднимается душная муть, точно вновь воскресла осень, - поднимается густым облаком и, закрывая светлое пятно окна, гасит блеск юного дня весны.

В первый день пасхи он пошёл на кладбище христосоваться с Палагою и отцом. С тихой радостью увидел, что его посадки принялись: тонкие сучья берёз были густо унизаны почками, на концах лап сосны дрожали жёлтые свечи, сверкая на солнце золотыми каплями смолы. С дёрна могилы робко смотрели в небо бледно-лиловые подснежники, качались атласные звёзды первоцвета, и уже набухал жёлтый венец одуванчика.

Между крестами молча ходили люди. Кожемякин издали увидал лохматую голову Ключарева; певчий без шапки сидел на чьей-то могиле и тихонько тонким прутом раскачивал стебель цветка, точно заставляя его кланяться солнцу и земле.

Похристосовались. Черный человек невнятно сказал что-то о ранней весне.

- У тебя кто тут? - спросил Матвей, кивая на могилу.

Ключарев постучал о землю ногой и ответил:

- Никого нет.

И, оглянувшись, предложил:

- Пойдём. Сыро здесь.

От крестов на дорожку падали лёгкие тени, молодая зелень травы темнела под ними.

- Скучаешь? - спросил певчий, скосив глаза вбок.

- Н-нет! - не сразу и не твёрдо ответил Кожемякин.

- Шакир - он верно говорит! - продолжал чёрный мужчина. - Скучающий мы народ, русские-то. И от скуки выдумываем разное. Особенно - здесь...

- Да ведь и Шакир здешний!

Ключарев надвинул картуз на нос и проговорил:

- Они с Пушкарёвым - особенные! В бога твёрдо верят, например...

Матвей удивлённо отшатнулся от него.

- А ты разве не веришь?

- Я не про себя говорю, а вообще, - неохотно сказал певчий.

Матвей строго заметил:

- Как это - вообще?

- Так уж! - зевнув, отозвался Ключарев. Но, оглянувшись вокруг, заговорил таинственно и ворчливо:- Не знаю я, как это сказать, ну однако погляди: бог, Исус Христос, а тут же - судьба! Бог - так уж никакой судьбы нет! Ничего нет, просто - бог! Везде он, и всё от него. А у нас - бог, судьба, да сатана ещё, черти, домовые, водяной... Лешие потом. В болотах кикиморы. И всему клиру вера есть. Ничего нельзя понять: что божие, и что от судьбы исходит? Наш Никольский поп превосходно в домового верит, я те побожусь в этом! И в судьбу твёрдо верит: такая - говорит мне - твоя судьба, Яким! Ничего, говорит, не поделаешь! Я говорю - какая же судьба, если бог? Смеётся: это-де слово одно - судьба...

Он широко повёл рукой в воздухе и сказал, словно угрожая кому-то:

- Знаю я, какое это слово! Это не слово, нет!..

Матвей вспомнил ту покорность, с которою люди говорят о судьбе, бесчисленные поговорки в честь её, ему не хотелось, чтобы пожарный говорил об этом, он простился с ним.

А через несколько дней после этого певчий вдруг спросил Кожемякина, равнодушно и тупо:

- Ты к девкам ходишь?

- Нет! - покраснев, ответил Матвей.

- Отчего?

- Не с кем, - смущённо сказал Матвей, подумав.

- А-а! - протянул певчий таким тоном, как будто находил причину воздержания юноши вполне достаточной, и тотчас же предложил: