Читать «Жизнь Матвея Кожемякина» онлайн - страница 76
Максим Горький
Матвей стоял в двери, держась за косяки, точно распятый, и бормотал:
- Это ты врёшь, - всё врёшь!
Наталья стала горячо доказывать ему свою правоту, но он ушёл к себе, встал перед окном, и ему казалось, что отовсюду поднимается душная муть, точно вновь воскресла осень, - поднимается густым облаком и, закрывая светлое пятно окна, гасит блеск юного дня весны.
В первый день пасхи он пошёл на кладбище христосоваться с Палагою и отцом. С тихой радостью увидел, что его посадки принялись: тонкие сучья берёз были густо унизаны почками, на концах лап сосны дрожали жёлтые свечи, сверкая на солнце золотыми каплями смолы. С дёрна могилы робко смотрели в небо бледно-лиловые подснежники, качались атласные звёзды первоцвета, и уже набухал жёлтый венец одуванчика.
Между крестами молча ходили люди. Кожемякин издали увидал лохматую голову Ключарева; певчий без шапки сидел на чьей-то могиле и тихонько тонким прутом раскачивал стебель цветка, точно заставляя его кланяться солнцу и земле.
Похристосовались. Черный человек невнятно сказал что-то о ранней весне.
- У тебя кто тут? - спросил Матвей, кивая на могилу.
Ключарев постучал о землю ногой и ответил:
- Никого нет.
И, оглянувшись, предложил:
- Пойдём. Сыро здесь.
От крестов на дорожку падали лёгкие тени, молодая зелень травы темнела под ними.
- Скучаешь? - спросил певчий, скосив глаза вбок.
- Н-нет! - не сразу и не твёрдо ответил Кожемякин.
- Шакир - он верно говорит! - продолжал чёрный мужчина. - Скучающий мы народ, русские-то. И от скуки выдумываем разное. Особенно - здесь...
- Да ведь и Шакир здешний!
Ключарев надвинул картуз на нос и проговорил:
- Они с Пушкарёвым - особенные! В бога твёрдо верят, например...
Матвей удивлённо отшатнулся от него.
- А ты разве не веришь?
- Я не про себя говорю, а вообще, - неохотно сказал певчий.
Матвей строго заметил:
- Как это - вообще?
- Так уж! - зевнув, отозвался Ключарев. Но, оглянувшись вокруг, заговорил таинственно и ворчливо:- Не знаю я, как это сказать, ну однако погляди: бог, Исус Христос, а тут же - судьба! Бог - так уж никакой судьбы нет! Ничего нет, просто - бог! Везде он, и всё от него. А у нас - бог, судьба, да сатана ещё, черти, домовые, водяной... Лешие потом. В болотах кикиморы. И всему клиру вера есть. Ничего нельзя понять: что божие, и что от судьбы исходит? Наш Никольский поп превосходно в домового верит, я те побожусь в этом! И в судьбу твёрдо верит: такая - говорит мне - твоя судьба, Яким! Ничего, говорит, не поделаешь! Я говорю - какая же судьба, если бог? Смеётся: это-де слово одно - судьба...
Он широко повёл рукой в воздухе и сказал, словно угрожая кому-то:
- Знаю я, какое это слово! Это не слово, нет!..
Матвей вспомнил ту покорность, с которою люди говорят о судьбе, бесчисленные поговорки в честь её, ему не хотелось, чтобы пожарный говорил об этом, он простился с ним.
А через несколько дней после этого певчий вдруг спросил Кожемякина, равнодушно и тупо:
- Ты к девкам ходишь?
- Нет! - покраснев, ответил Матвей.
- Отчего?
- Не с кем, - смущённо сказал Матвей, подумав.
- А-а! - протянул певчий таким тоном, как будто находил причину воздержания юноши вполне достаточной, и тотчас же предложил: