Читать «Жизнь Матвея Кожемякина» онлайн - страница 75

Клирошанка, видел он, замечала этот взгляд, прикованный к её глазам, и, выпрямляя тонкое тело, словно стремилась подняться выше, а голос её звучал всё более громко и сладко, словно желая укрепить чью-то маленькую, как подснежник юную, надежду.

Странные мечты вызывало у Матвея её бледное лицо и тело, непроницаемо одетое чёрной одеждой: ему казалось, что однажды женщина сбросит с плеч своих всё тёмное и явится перед людьми прекрасная и чистая, как белая лебедь сказки, явится и, простирая людям крепкие руки, скажет голосом Василисы Премудрой:

"Я мать всего сущего!"

Тогда всем станет стыдно пред нею, стыдно до слёз покаяния, и все, поклонясь мудрой красоте её, обновят жизнь светлой силою любви.

Он не спрашивал, откуда явилась клирошанка, кто она, точно боялся узнать что-то ненужное. И когда монастырская привратница, добрая старушка Таисия, ласково улыбаясь, спросила его: "Слушаешь новую-то клирошанку?" он, поклонясь ей, торопливо отошёл, говоря:

- Хороший голос. Прощайте!

Вдруг клирошанка исчезла: не было её за всенощной, за утренней, и в обедню не было.

"Может, захворала?" - тоскливо подумал он.

Но вечером в день благовещения он услыхал, что Наталья, которой известно было всё в жизни города, рассказывает торжественно и подробно:

- Богачи они, Чернозубовы эти, по всему Гнилищенскому уезду первые; плоты гоняют, беляны (волжское плоскодонное, неуклюжее и самой грубой работы речное, сплавное судно, в ней нет ни одного железного гвоздя, и она даже проконопачена лыками; длиной 20-50 саженей, шириной 5-10; поднимает до 150 000 пудов; беляны развалисты, кверху шире, палуба настлана помостом, навесом, шире бортов; шли только по воде, строились по Каме и Ветлуге, и спускались по полноводью с лесом, смолою, лыками, рогожами, лычагами(верёвками); на них и парус рогожный - Ред.), лесопил у них свой. Ну, вот, судари вы мои, как заметил свёкор-то, что и младший его сын на неё метит, на Катерину эту, отправил он её в монастырь наш для сохранности. Тут вернулся жених, а он - кривой, мальчишком будучи, сыча ловил, а сыч глаз-от ему и выклюнь. "Где Катерина?" А у отца, старого лешего, своя думка: дескать, стал её брат твой одолевать непосильно. "Егор?" - "Он самый!" А кривого зовут - Левон. Вот и пошёл этот Левон на лесопильню, да братца-то колом, да и угоди, на грех, по виску, - тот сразу душеньку свою богу и воротил! Вот, значит, полиция, вот - чиновники-те! И взяли её, Катерину-то, на допрос, увезли со стражей...

- Это новая клирошанка, про неё ты? - спросил Матвей тихонько.

- Про неё про самую! И есть, милые мои, слушок, будто не без греха она тут: путалась будто с наречённым-то свёкром. Сирота, по сиротству всё может быть...