Читать «Багратион» онлайн - страница 23

- Простите, господа, великодушно, - начал он и, еще раз икнув, перекрестил рот, - может, и заблудился атаман Платов по скудости умной. Сижу слушаю - все перебрал, что за сорок лет службы видать приходилось, а этакого коловращения не вспомню. Христом-богом свидетельствуюсь - так! На сем аллегорию кончив, уже и того прямей скажу: от единого князя Петра Иваныча вразумления жду и приказа, где кровь за отечество пролить.

Воронцов и Сен-При оживленно перешептывались. Курносый синеглазый генерал-майор в гусарском шпензере восхищенно жал руку Платова.

- Да что ж, Ларивон Васильич, - бормотал атаман, почесывая ямку на широком подбородке, - что с нас взять-то? В степи родились, ковылю молились...

Раевский спросил гусара, сам не зная зачем, без всякого любопытства, почти с тоской в голосе:

- Почему вашим собственным мнением не поможете вы нам, господин Васильчиков?

Шеф ахтырских гусар давно уже чувствовал себя в затруднении. Никаких своих соображений у него не было, а Сен-При, Багратион, Раевский, Воронцов и Платов - каждый в отдельности и все вместе - говорили так дельно, что в конце концов он был согласен со всеми. Как и что мог он сказать от себя? На свежих щеках его выбился вишневый румянец досады. Он сделал над собой усилие и ответил с натуральной барственной гордостью, способной прикрыть любое из самых неприятных самоощущений:

- Я - младший в чине. Меня не спросили. А по мне - говорить последнему трудней, нежели первому умереть.

Раевский был человек без предрассудков и сентиментальности. "Коли этого молодца не ухлопают за храбрость, - подумал он, - то при придворной ловкости пустейшего ума быть ему главным в России чиноначальником..."{16}

Грациозно-снисходительная улыбка, бродившая до сих пор на губах государева флигель-адъютанта, вдруг исчезла. Он встал, и все поднялись, готовясь услышать нечто, как бы от самого императора исходившее.

- Отправляя меня сюда, государь сказать соизволил: "Передайте князю Петру Иванычу, что Бонапарт, верный системе своей, двинется, конечно, к Москве, чтобы устрашить Россию. Но ничто на свете не заставит меня положить оружие, покамест неприятель будет в пределах наших оставаться. Скорее я отращу себе бороду и уеду в Сибирь, нежели заключу мир". - Флигель-адъютант наклонил голову, как пастор в патетическом месте проповеди. - Таковы подлинные слова его величества, из коих усмотреть возможно, сколь великие расчеты возлагает монарх наш на доблести и мудрую предусмотрительность господ главнокомандующего и генералов Второй армии.

Полковник подошел к Багратиону, откланиваясь. Он спешил с отъездом. Бричка и конвой уже ждали его.

- О каких же намерениях вашего сиятельства прикажете доложить его величеству?

Главнокомандующий вытянулся, как будто отдавал рапорт самому императору.

- Доложите, полковник, о предложении господина начальника штаба моего и о том, что с ним никак не согласен я!