Читать «Детство Тёмы (Семейная хроника - 1)» онлайн - страница 51
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский
- Неправда, - отвечает Тёма, пораженный сообразительностью Зины.
- Ну да, неправда.
- Я поеду и попрошу директора, чтоб он устроил для желающих завтраки, говорит мать.
Тёме представляется фигура матери с ее странным проектом и сдержанная, стройная фигура директора. От одной мысли ему делается неловко за мать, и он торопится предупредить ее, говоря совершенно естественно:
- Одна мать уже приезжала, и директор не согласился.
После обеда Тёма идет в сад, где ветер уныло качает обнаженные деревья, сквозь которые видны все заборы сада, и кажется Тёме, что меньше как будто стал сад. Из сада Тёма идет к Иоське, который в теплой, грязной кухне, сидя где-нибудь в уголке и распустив свои толстые губы, возится над чем-то. Тёма идет на наемный двор, пробирается между кучами и ищет глазами ватагу. Но уже нет прежних приятелей. И Гераська, и Яшка, и Колька - все они за работой. Гераська - за верстаком. Яшка и Колька - ушли в город помогать родителям.
У забора копошатся остатки ватаги. Много новых, всё маленькие: красные, в лохмотьях, посиневшие от холода, усердно потягивают носом и с любопытством смотрят на чужого им Тёму. Знакомая пуговка блестит на воздухе, но нет уже больше ее веселых хозяев. Тёма любовно, тоскливо узнает и всматривается в эту, пережившую своих хозяев, пуговку, и еще дороже она ему. Какие-то обрывки неясных, грустных и сладких мыслей - как этот замирающий день, здесь холодный и неприветливый, а там, между туч, в том кусочке догорающего неба, охватывающий мальчика жгучим сожалением, - толпятся в голове Тёмы и не хотят, и мешают, и не пускают на свободу где-то там, глубоко в голове или в сердце как будто сидящую отчетливую мысль.
- Тёмочка, зайдите на часок ко мне, - выскакивает, увидев в окно Тёму, Кейзеровна.
Тёма входит в теплую, чистую избу, вдыхает в себя знакомый запах глины с навозом, которой заботливая хозяйка смазывает пол и печку, скользит глазами по желтому чистому полу, белым стенам, маленьким занавесочкам, потемневшему лицу рыхлой Кейзеровны и ждет.
- Тёмочка, кто у вас учитель немецкого языка?
- Борис Борисович, - отвечает Тёма.
- Вы знаете, Тёмочка, у Бориса Борисовича моя сестра в услужении.
Тёма ласково, осторожно говорит:
- Он сегодня немножко заболел.
- Заболел? Чем заболел? - встрепенулась Кейзеровна.
- У него голова заболела, он не докончил урока.
- Голова? - И Кейзеровна делает большие глаза, и губы ее собираются в маленький, тесный кружок. - Ох, Тёмочка, сестре они больше тридцати рублей должны. Надо идтить.
Тёма слышит тревожную, тоскливую нотку в этом "идтить", и эта тревога передается и охватывает его.
В его воображении рисуется больной учитель и пять старых женщин, которых Тёма никогда не видал, но которые вдруг, как живые, встали перед ним: вот горбатая, морщинистая старуха - это тетка; вот слепая, с длинными седыми волосами - мать.
- Кейзеровна, у матери учителя бельма на глазах?
- Нет.
- Они бедные?
- Бедные, Тёмочка! Не дай бог его смерти, хуже моего им будет.
- Что ж они будут делать?
- А уж и не знаю... Старуху и тетку, может, в богадельню возьмут... пастор устроит, а жена и дочери - хоть милостыньку на улице иди просить.