Читать «Пусть светит» онлайн - страница 6

Верка взяла ведро и пошла за водой. Ходила она долго, но хорошей воды не нашла и принесла из болота. Вода была прозрачная, но теплая и пахла гнилушками.

Пришлось разводить костер и кипятить. Ефим распряг коней и повел поить.

- Где вода? - спросил Ефим у Верки, которая, укрывшись мешком, сидела и гадала, как бы зачинить разлохмаченное платье.

- Пойдем, я сама покажу... Все равно скоро не зачинишь, - сказала она, показывая на схваченные булавками лохмотья. - Посмотри-ка, Ефимка, что это у меня на шее?

- Ссадина, - ответил Ефим. - Здоровенная. Ты крепко зашиблась, Верка?

- Плечо ноет, да колено содрано. А тебе меня жалко, что ли?

- Ладно еще, что вовсе голову не свернуло, - огрызнулся Ефим. - Я ей говорю: "Бежим скорее!" А она: "Погоди... чулок поправлю". Вот тебе и нарвалась на Собакина. Ребята в отряде. Все вместе... кучей. А ты теперь возись, как старая баба, с ребятами.

- Ефимка! - помолчав, сказала Верка. - А ведь белые казаки бьют всех евреев начисто.

- Не всех. Какой-нибудь банкир... Зачем им его бить, когда они сами с ним заодно. Ты бы лучше книжки читала, чем по вечеринкам шататься, а то иду я, сидит она, как принцесса, да семечки пощелкивает. А возле нее Ванька Баландин на балалайке... Трынди-брынди...

- У Самойловых отец не банкир, а кочегар, - покраснела Верка. - У Евдокии Степан в пулеметчиках, взводный, что ли! Да и Вальку с Николашкой тоже было бы жалко. А ты заладил... Собакин... Собакин...

- Почему "тоже бы"? - обозлился догадавшийся Ефим. И, чтобы обидеть ее, он с издевкой напомнил: - Как на собрании, так она дура дурой, а тут: "тоже бы". Ее спрашивают, кто такой Фридрих Энгельс. А она думала, думала, да и ляпнула: "Это, говорит, какой-то народный комиссар..."

- Забыла, - незлобиво созналась Верка. - Я его тогда с Луначарским спутала.

- Как же можно с Луначарским? - опешил Ефимка. - То Фридрих Энгельс, а то Луначарский. То в Германии, а то в России. То жив, а то умер.

- Забыла, - упрямо повторила Верка. - Я мало училась. - И, помолчав, она хмуро сказала: - А что нам с тобой ссориться, Ефимка? Ведь ото всех наших мы с тобой только одни остались.

Вскоре заполыхал костер, зашумел чайник, забурлила картошка, зафыркала каша, и все пошло дружно и споро.

А когда разостлали брезент на траве и, голодные и усталые, сели обедать всем табором, то показалось, что среди этой звонкой лесной тишины забыли всё - и о своей неожиданной беде и о своих тяжелых думах.

Но как ни забывай, а беда висела не пустяковая: куда идти, как выбираться?

И когда после обеда маленькие ребятишки завалились спать, то собрались вокруг Ефимки и ворчливая бабка, и тихая Евдокия, и глубоко оскорбленная Ефимкой мать.

И так прикидывали и так думали... Наконец решили, что пока все останутся на месте, а Ефимка пойдет через лес разведывать дорогу. Идти никуда Ефимке не хотелось, а крепко хотелось ему спать. Но он поднялся и подозвал Николашку, который тихонько подслушивал, о чем говорят старшие.

- Возьми, Николай, - отстегивая штык, сказал Ефимка, - повесь его на пояс. И будешь ты вместо меня комендантом.