Читать «Кандидат в чемпионы породы» онлайн

Мой Варяг – ирландский сеттер. Друг человека-добытчика. Чистейших кровей – родословная, как у Габсбургов. И все у него прямо по знаменитой книжке Сабанеева «Охотничий календарь». Шерсть длинная, золотисто-каштановая, на лбу белая звездочка, нос коричневый, глаза как спелый фундук, тело легкое, крепкое, хвост саблей. Мне его два года назад подарил сам Руднев. Да, именно он, Виктор Семенович. Видите ли, я его лечил – после той аварии, помните? А потом знакомство завязалось. И мне на юбилей он преподнес щеночка и стихи – каким великим я стану охотником. А я за полтора года ни разу не вывел Варяга на выставку – не получилось. Руднев варваром меня называл! И вот прошлым летом, когда я сам был низвергнут из врачей в пациенты, случилась эта история.

1

В августе меня перевели из клиники, где я пребывал после инфаркта, в институтский сердечный санаторий. Чувствовал я себя уже сносно, и неудивительно, что вскоре принялся клянчить: привезите да привезите Варяга – два месяца собаку не видел. Наташа, жена моя, ноет: «Ну как его довезешь до „Дубков“ в автобусе с пересадками!» Но везти Варяга не хочет не потому, что трудно, а чтобы я себе душу не травил. Увижу пса и начну строить планы, как бы выбраться с ним на охоту. А я ее перехитрил. Позвонил Рудневу и попросил, чтобы он помог ей привезти собаку. И в воскресенье к санаторию подкатил знаменитый оранжевый «Москвич» – один Руднев знает, что там под его капотом. Впереди Наталья Павловна, сзади Даша, моя дочь, с мужем Юрой. А первым из «Москвича» вылетел рыжий мохнатый метеор и чуть меня не сшиб – видели бы вы, что творилось!

И поехали мы в одно хорошее место – километров за двадцать. Там и речка, и рощица. Рядом овсяное поле. Безлюдно. И есть большой пень – как стол. Даша с Юрой – в речку. Наталья Павловна раскидывает на этом пне скатерть-самобранку: два больших термоса с хорошим, не по-санаторски заваренным чаем и все такое. А мы с Виктором Семеновичем в тенечке любуемся на небо, на облака, на листву. Он сосет трубку. Я жую травинку. И на мне, понимаете, не осточертевшая больничная пижама, а родные задрипанные хлопчатые джинсики. И мы смотрим, как Варяг «челноком» прочесывает рощицу – как работают в нем эти самые инстинкты десятков поколений собачьих Габсбургов.

А он прочесывал так плотно, так хорошо и не ковырялся носом в следах, словно какая-то там ищейка, а шел все время верхним чутьем и так благородно держал голову, что Виктор Семенович только покосился на мою благоверную – и слышали бы, с какой горечью вздохнул:

– Такая собака без работы пропадает, а ведь охота уж два дня как открыта – с двадцать шестого! В этом году задержали…

И тут же он был круто прерван бабой Натой, то есть Натальей Павловной, – ведь мы с ней уже дедушка с бабушкой:

– Прошу вас, обещайте, что сегодня больше про охоту ни полслова! Незачем Сереже душу томить.

А мой Варяг уже ушел от нас далеко в сторону – мелькнет метрах в ста и пропадет, даже не слышно, как он шмыгает сквозь кусты. Но вдруг выскочил откуда-то – и ко мне. И делает «анонс»: доклад, что нашел дичь и надо идти за ним туда, где она прячется.