Читать «Иной судьбы я не желал...» онлайн - страница 17

Там же, на фестивале, В. Туров встретился со всемирно из­вестным итальянским режиссером Джузеппе Де Сантисом, вме­сте с актрисой Борзовой они гуляли по городу. Выросшему на "неореализме" мастеру белорусская картина понравилась прав­дивостью и национальным своеобразием, более того, он увидел в ней "три круга любви": любовь героев к труду и своей земле, лю­бовь как высочайшее чувство и любовь авторов к своим героям. "Это то, что согревало меня весь длительный период работы над экранизацией", - говорил Туров. Фильм "Люда" на болоте" при­нес, конечно, режиссеру немало волнений, но и немало радости. На всесоюзном кинофестивале (Таллинн, 1982 г.), он получил главный приз и диплом "За лучший художественный фильм", не­сколько позже - Государственную премию СССР, два Междуна­родных приза - в Карловых Варах и Маниле (Филиппины).

Проходят годы, а творческий опыт экранизаторов "Полесской хроники" остается исключительным в белорусском кинематогра­фе. В. Туров вывел на экран не отдельных героев с "жизненными корнями", а народ "родом из Полесья" в его бытовой, физической и нравственной реальности.

Иван Мележ умер в августе 1976 года, когда сценариев по его романам еще не было. И я задала Виктору Тимофеевичу вопрос: а если бы не случилась такая трагедия - преждевременная смерть писателя, - принял бы он экранную "Полесскую хронику"? Туров был уверен, что Иван Павлович уважительно к ней отнесся бы, прежде всего за ту неподдельную любовь к дорогим его сердцу героям, которой кинематографисты жили, создавая фильм. В отличие от некоторых критиков, - уточнил Туров свою мысль, - он искал бы не разночтение со своими страницами, а со­ответствие главным мыслям и желаниям. Он любил свою Ганну, думаю, что полюбил бы и нашу, принял бы и многих других героев в экранном обличье... И не судил бы нас за то, что мы освещали их светом надежды на лучшую долю...

Туров гордился тем, что принадлежал к поколению, которое теоретики объединили общим понятием "шестидесятники". Из них выросли, говорил он, и "семидесятники". "Они - это мы, по­взрослевшие, иные лишившиеся романтики, радужных надежд, но профессионально созревшие. Не угас тот, кто не отрекся от идеалов". Сам Туров считал, что именно это позволило ему ото­рваться от "болот" и "воспарить к небу" в своих картинах-романах о судьбах народных, о Родине - "Время ее сыновей" и "Полес­ская хроника". И недоумевал Виктор Тимофеевич, почему солид­ный и проницательный критик Л. Аннинский в своей книге "Шес­тидесятники и мы" ни слова не сказал о белорусском кино 60-х... А в нем, по убеждению Турова, "шестидесятничество" прояви­лось достаточно отчетливо. Идея веры в человека, стремление показать "вершины его духа" - это определило нравственно­-эстетический уровень не только фильмов Турова. "Третья ракета" Р. Викторова, "Альпийская баллада" и "Облака" Б. Степанова, "Зимородок" В. Никифорова, "Венок сонетов" В. Рубинчика. Они тоже из мироощущения поколения "неповрежденного идеализ­ма", как назвал шестидесятников тот же Л. Аннинский.