Читать «Железные желуди» онлайн - страница 4

- Негоже есть мозги убогой твари - сам таким же ста­нешь, - решительно пробившись сквозь толпу, сказал Во­лосачу Некрас.

- A-а, княжичи! - воскликнул калека. Казалось, что он рад их появлению. Вытер сухим кулаком губы, потом рас­топыренной пятерней принялся скрести грудь. Далеко не каждый осмелися бы делать подобное в присутствии высо­ких особ. Некрас брезгливо поморщился, шмыгнул носом, сказал:

- Болотом смердишь... Мы в Новогородке не любим та­ких. Надо бы приказать, чтоб нарезали свежей лозы, спус­тили тебе портки и всыпали хорошенько. Не возражаешь?

- Воля ваша. Не тому, кто беззащитен и наг, вставать против силы оружия, - усмехнулся в ответ Волосач. Горо­жане, притихшие с появлением княжичей, навострили уши: странные речи произносил этот приблуда, этот бывший вещун.

Но угроза осталась без последствий.

- И далеко ты ходил за Неман? - сдерживая себя, спро­сил Далибор. Он с омерзением смотрел на жирных мух, вьющихся над головой калеки.

- На слабого коня больше мух садится, - поймав его взгляд, сказал Волосач. - А ходил я далече, ой далече. Осо­бенно, когда помоложе был и при обеих ногах. Всякого по­видал. Велика земля наша, аж до моря. А за тем морем на­род-лягушатник живет. Лягушек травяных ест, как мы го­вядину.

При этих словах все горожанки и кое-кто из мужчин по­крепче затворили рты.

- Велика есть земля, - вел свое Волосач. - Лесов, болот, хлябей - всего вдоволь. Был я у аукштайтов во граде Кернове, был у литовского князя Мендога, что в своей Руте в лесах над рекою Рутою сидит...

- У кунигаса Миндовга был? Какой он? - перебил рас­сказчика Далибор дрогнувшим голосом, что было сразу за­мечено. Да княжич и не скрывал своей взволнованности. В последнее время и от отца, князя Изяслава, и от новогородокских бояр и купцов он неоднажды слышал это имя: Миндовг, Мендог... Что-то от глухого вековечного ельника, над которым стонет гроза-навальница, было в этом слове.

- Когда твой дед, князь Василь, порушил наше капище, ушел я с надежными людьми на восход от Новогородка, - разговорился Волосач. - Там в пущах литва обитает. Поче­му к литвинам? А куда еще было идти? Не к немчинам же, которые пруссов в черном рабстве держат и на жемайть прут. И в Пинеск либо в Галич идти было не с руки: там та­тарва, как воронье-падальщик, вилась. Пошел к Литве. По­шел потому, что народ этот и обличьем, и образом жизни с нашим схож. И веру дедов-прадедов они свято блюдут. У них Пяркунас - у нас Перун.

- У нас Христос, - жестко сказал Далибор.

- Пусть так, - легко согласился Волосач, не понизив и не повысив голоса. - Но я со своими людьми пошел на зов Пяркунаса - жечь-кормить священный огонь.

- Тебя самого надо сжечь, как истлевший пень, - обор­вал его Некрас.

Бывший вещун пристально глянул на красавца-княжича, что-то прошептал про себя.

- Что ты там шепчешь? - взвился Некрас.

- С Перуном разговариваю, - был ответ.

- Грязный обрубок! - вскричал светловолосый княжич и затопал ногами. - Это Христос тебя покарал! Глеб, - обра­тился он к брату, - пойдем к отцу, возьмем дружинников, чтоб эту нечисть зашили вместе с его блевотиной в мешок и в Неман отторочили. Нет! В ближнее болото, не то вода в Немане загниет.