Читать «Диалоги Эвгемера» онлайн - страница 13

Калликрат. У этих эпикурейцев перед вами заметное преимущество: они не должны упрекать верховное существо, справедливого бога, за то, что он оставляет добродетель без помощи. Они признают богов только из чувства приличия, дабы не возмутить афинскую чернь; но они не делают их творцами людей, их судьями и палачами.

Эвгемер. Однако когда ваши эпикурейцы признают лишь бесполезных богов, занятых попойками и едой, разве они оказываются бОльшими друзьями людей? Разве они этим подводят более прочный фундамент под добродетель и лучше утешают нас в наших несчастьях? Увы! Что толку, что в небольшом уголке Сицилии живет маленькое сообщество двуногих существ, худо ли, хорошо ли рассуждающих о Провидении?

Для того чтобы понять, будем ли мы счастливы или несчастны после своей смерти, следовало бы знать, может ли остаться от нас что-нибудь чувствующее, после того, как все наши органы чувств разрушены, что-нибудь мыслящее, после того как мозг, в котором рождаются мысли, источен червями и вместе с ними обращен в прах; может ли какая-либо способность или свойство живого существа продолжать жить, когда этого существа уже нет в живых? Эту проблему до сих пор не могла разрешить ни одна секта; более того, ни один человек не может понять ее смысл. Ведь если бы во время обеда кто-нибудь спросил: "Сохраняет ли заяц, поданный нам на блюде, способность бегать? А этот голубь — может ли он и теперь летать?" — вопросы эти были бы совершенно нелепы и возбудили бы хохот. Почему? Да потому, что противоречие, невероятность бросается здесь в глаза. А мы уже довольно видели, что бог не может творить немыслимое, противоречивое.

Но если бы в мыслящее существо, именуемое человеком, бог вложил незримую и неосязаемую искорку, некий элемент или нечто более неощутимое, чем атом элемента, — то, что греческие философы именуют монадой, если бы эта монада была неразрушимой; если бы именно она в нас мыслила и чувствовала, тогда я не вижу, почему было бы нелепым сказать: эта монада может существовать и обладать идеями и ощущениями после того, как тело, чьей душой она является, уже разложилось.