Читать «Ветер и дождь» онлайн - страница 21

Когда Истрате ушел, Орош снова обратился к примарю:

— Соедини меня по телефону с префектурой. Если можно, с самим товарищем Бушулянгой.

Примарь как-то сразу помрачнел.

— Вот этого-то как раз и нельзя сделать, товарищ. Часа два тому назад кто-то перерезал провода. Придется ждать до утра… Как бы мы ни старались, до утра ничего не выйдет… Сами видите, что на дворе делается: дождь, бешеный ветер, мгла…

— До утра далеко, — сказал Орош. — Ох, как далеко…

Дождь не прекращался. Мы слышали его шум. Дождь шумел повсюду: и на крыше, и вокруг примарии. Мы слышали также шум ветра. Ветер как ни в чем не бывало продолжал гнуть деревья, гудеть и свистеть без передышки. Видно, он ничуть не устал от этого занятия. (Ветер никогда не устает… Никогда…)

В честь нашего прихода примарь приказал во что бы то ни стало разжечь печурку. Вскоре кто-то принес вязанку сухих дров. Люди, сидевшие в комнате, обрадовались:

— Вот хорошо! Согреемся…

— А заодно согреются и наши вши.

— И выползут на свет божий…

— На свою погибель…

О вшах люди говорили без всякого стеснения, с улыбками и веселым смехом.

Некоторое время печурка только дымила. Но вскоре дрова разгорелись и в комнате стало заметно теплее. Войдя в примарию, я сразу же снял свое кожаное пальто и повесил его на гвоздь. Теперь я подставлял огню то спину, то бока, чтобы одежда на мне несколько пообсохла. То же самое делал Орош. Только Цигэнуш продолжал лежать неподвижно на столе и изредка стонал. Гынжи сняли с него все, что смогли, и завернули раненого в длинный тулуп. Под голову вместо подушки они подложили ему несколько папок с бумагами примарии.

Но вот появился наконец и санитар Резя. Это был светловолосый парень с непомерно длинными и закрученными кверху усами; такие усы носят теперь, пожалуй, только старики, побывавшие на военной службе лет сорок назад. Резя подошел к раненому и весело сказал:

— Ну-ка покажи, товарищ, где тебе сделали дырочку?

Распахнув тулуп, в который был завернут Цигэнуш, санитар обнажил рану и принялся ее ощупывать. Раненый заморгал и стиснул зубы, следя за движением руки санитара.

Резя продолжал говорить, но уже другим тоном:

— Тяжелый удар… Плохой удар… Пуля осталась в колене… Ясное дело: хирург мог бы ее вытащить в два счета… Так ведь то хирург…

Я спросил:

— Неужели ты не можешь ему помочь?

— И мы можем… очень даже можем… Но у меня нет ни бинта, ни ваты… Нет и чистого спирта… Только полотенце имеется. Жена отдала — последнее… Вот если бы, к примеру, достать хоть чистого керосину, чтобы промыть рану… Хотя небось уже и поздно ее промывать. Смотрите, сколько тут грязи… Но может, ему повезет…

Все молчали, слушая эти рассуждения. Судя по выражению лиц слушателей, я понимал, что они ничем не могут помочь. Только примарь был деятельным человеком — он пошептался с одним из Гынжей, тот куда-то ушел, но довольно быстро вернулся с бутылкой, на дне которой еще оставалось немного керосина. И санитар принялся обрабатывать рану. Почистив ее, он перевязал колено Цигэнуша своим полотенцем. Было похоже на то, что ему все же удалось остановить кровотечение. Закончив работу, санитар спросил больного важным тоном, подражая настоящему врачу: