Читать «Семья Малаволья» онлайн

От автора

Повествование это является искренним и беспристрастным изображением того, каким, по всему вероятию, путем, в самых скромных условиях жизни, должны зарождаться и развиваться первые беспокойные стремления к благосостоянию, и какие треволнения и перевороты они должны были произвести в одной маленькой семье, до тех пор жившей сравнительно счастливо, — смутная тяга к неизвестному, сознание, что живется плохо, или что можно было бы жить лучше.

Проявление человеческих устремлений, ведущее к прогрессу, взято здесь у его источника, в размерах самых скромных и примитивных. Механизм страстей, определяющих деятельность в этих низких слоях, менее сложен и поддается наблюдению с большей точностью. Достаточно, если оставить картине ее настоящие и спокойные краски, ее простой рисунок. Эти поиски лучшего, терзающие человека, постепенно растут и ширятся, заставляют его стремиться возвысить свое положение и, следуя этому восходящему движению, — занять место в выше стоящем социальном классе. В «Семье Малаволья» — борьба еще только за материальные блага. Удовлетворены эти потребности, и искания превращаются в жажду богатства. Они воплотятся в типе буржуа «Мастера дона Джезуальдо», заключенном еще в ограниченной рамке маленького провинциального города. Но краски картины уже начинают становиться ярче, рисунок — богаче и разнообразнее. Далее выступает аристократическое тщеславие в «Герцогине де Лейра» и честолюбие в «Достопочтенном Сципионе», чтобы найти потом свое общее отражение в «Пышном человеке». В нем, как в конечном пункте, объединятся все эти суетные вожделения, вся эта пустота и тщеславие, все эти властолюбивые претензии, чтобы показать, как все эти чувствования мучительны, когда осознаны, как изнурительны, когда они живут в самой крови.

По мере того, как сфера человеческой деятельности расширяется, усложняется механизм страстей, типы вырисовываются менее оригинальные, но более любопытные, благодаря незаметному воздействию на характеры воспитания и всего того в культуре, что является в известной мере искусственным. Даже манера речи стремится индивидуализироваться, обогатиться всеми полутонами получувств, всеми ухищрениями слова, чтобы оттенить мысль в эпоху, которая, как правило хорошего тона, предписывает безразлично-поверхностное отношение для маскировки однообразия чувств и мыслей. Чтобы художественное воспроизведение этих картин было верно, необходимо тщательно придерживаться законов этого анализа; быть правдивым в передаче истины, ибо форма настолько же неотделима от содержания, насколько каждая часть самого содержания необходима для объяснения общего вывода.

Роковой, непрерывный, часто утомительный и лихорадочный путь, которым следует человечество, чтобы достичь завоеваний культуры, грандиозен по своим достижениям, если судить о нем в целом и издали. В победоносном свете прогресса рассеиваются сопровождающие его терзания, жадность, эгоизм, все страсти, все пороки, которые преобразуются в силу, все слабости, которые содействуют огромному труду, все противоречия, из уничтожения которых выступает свет истины. Общечеловеческое достижение покрывает все отдельные мелкие интересы, которые его порождают; оно оправдывает их, как необходимые средства, стимулирующие деятельность личности, бессознательно работающей на пользу всех. Каждый шаг этого всеобщего труда, начиная от стремления к материальным благам и до самых возвышенных стремлений, является оправданным уже самым фактом своей приспособленности к общей цели непрерывного движения; и когда известно, куда движется этот огромный поток человеческой деятельности, конечно, не задаешься вопросом, как он движется. Только наблюдатель, также подхваченный потоком, оглядываясь кругом, имеет право интересоваться слабыми, отстающими на пути, теми, что потерпели в борьбе и, чтобы разом покончить, дают волнам захлестнуть себя; интересоваться побежденными, в отчаянии простирающими руки и склоняющими головы под тяжелой пятой перегнавших, сегодняшних победителей, так же спешащих, так же жаждущих добраться до цели, а завтра — уже отсталых.