Читать «Анбыги» онлайн - страница 12

Кирилл неуверенно заулыбался. Как все просто, если знать, что на самом деле случилось. Не было ничего, а только Пашка паршивец, подставил его. А вдруг я болтал что дурацкое, обеспокоился было, но переживать не стал, такое испытывал облегчение. Максим встал, возвышаясь над ним высоченной башней — красивый, длинноногий, широкоплечий.

— А ты чего не женишься? — спросил Кирилл, задирая голову.

— Настоящего анбыги рожает женщина племени. Когда Олька родит, тогда и мне можно жениться. На нашей. Вот Пашка приведет себе из мира. Чтоб кровь не портилась. Опять тебе смешно? Зря. Наш народ очень древний, всех пережил и всех переживет. Потому что мы все делаем правильно, как надо.

И уже уходя в распахнутые двери, снова рассердился на брата:

— Вот Пашка, олух царя небесного! Дождется, позовет батя бабушку…

Кирилл остался сидеть. Хорошее настроение улетучивалось медленно и неумолимо. Позовет бабушку. Которая страшнее сурового бати? Нет, ну если они такие правильные, то просто уважают старуху. Пристыдит. Ага, а как ее испугалась маленькая Хаашика в лесу?

Вставая и оглядывая тихий двор, полный тумана, Кирилл одернул себя, мрачнея еще больше. Хаашика привиделась ему. И смерть ее — тоже. Только почему она привиделась раньше, чем он вышел к костру и хлебнул пашкиного пойла?

Утром, ясным и свежим, как умытое детское лицо, поговорить с Ольгой не получилось, она спала, розовея щеками и ровно дыша.

На пасеке пробыли до позднего вечера, и Кирилл умаялся так, что еле взобрался по ступеням крыльца, чуть не заснув в душе. Мокрый, замотанный в простыню, побрел в свое музейное обиталище, решив, отдохнет минут десять и сходит проведать Ольгу. А очнулся глубокой ночью, от того, что она легла рядом, тихо целуя в губы и в нос.

— Оля… Олька моя, — он отвечал на поцелуи, просыпался, отгоняя навязчивую картинку — его Оля лежит на кругах и многоугольниках, так же подаваясь под мускулистым телом, прекрасным в своем мужском совершенстве. И стыдился того, как мощно накрывает его волна возбуждения, вызванная этой картинкой.

После всего лежал без сил, даже говорить не мог, а она уже встала, сплетая волосы в жгут, подошла к окну, в полосу лунного света, такая прекрасная без одежды.

— Пойду я, Кирочка. Папа узнает, рассердится. Нам с тобой нельзя вместе, пока не прикатит в небо полная луна.

— Оль, давай уедем. Завтра. Ну, утром сегодня.

Она села на край постели, под периной звякнули пружины. Покачала головой.

— Нельзя. Хаашика должна дать нам свое позволение.

— Вы меня убиваете. Все тут. Безумие какое-то. Дурдом.

— Ты обещал мне. Помнишь? Я предупреждала.

Она встала, накидывая халат.

— Подожди. Степан Михалыч говорил, — Кирилл помолчал, припоминая точнее, — третья которая… а вот, третья рожденная — не имеет воли. Это как?

— Когда говорил? — настороженно переспросила Ольга, теребя пуговицу.

— Не помню. Сказал и все.

— Это значит, что хоть я и свободно рожденная анбыги, у меня есть долг. Перед племенем. Понимаешь, если бы я родилась второй, нет, если бы вместо Пашки у меня была сестра, то она родила бы анбыги. А я была бы полностью свободна. Но так бывает, первые двое — сыновья.