Бык в сосуде ревет [189] деревянном.
К сидению мчит — истинный жертвенный дар.
Когда растекается провидец вокруг,
В силы рядясь, мужские и провидческие,
Победитель, он жаждет солнце завоевать.
Очищаясь, он берет в осаду врагов,
Как царь племена супротивные,
Когда жрецы дают движенье ему.
Любимый по овечьей цедилке кружит:
Пламенно-рыжий [190] в сосудах сел деревянных.
С молитвой соперничает певец.
К Вайю, Индре, Ашвинам [191] идет
Он со своим опьянением.
С радостью — по законам его.
Волны сладости, очищаясь, несут
Митру с Варуной, Бхагу [192] ,
Всю его мощь сознав.
О два мира, подайте богатства нам,
Чтобы наградой сладости завладели мы!
Славу, сокровища завоюйте нам!
ГИМН ВАРУНЕ [193]
Того могуществом умудрены поколенья,
Кто оба мира порознь укрепил, сколь ни огромны они,
Протолкнул небосвод он вверх высоко,
Двуединым взмахом светило толкнул [194] и раскинул землю.
К самому себе я обращаюсь ныне:
«Когда я стану близким Варуне?
Насладится ль безгневно он моею жертвой?
Когда же обрадуюсь я его милости?»
Вопрошаю себя о грехе своем [195] , понять жажду, о Варуна,
Прихожу к умным, пытаю расспросами.
Все одно и то же говорят мудрецы:
«Ведь этот Варуна на тебя же и гневается».
Что за грех величайший несу, о Варуна,
Если хочешь убить слагателя гимнов хвалебных, друга?
Не таи правду, о бог, ведь тебя не обманешь, о Самосущий.
Вот я иду поклониться тебе, пока не свершен грех!
Отпусти же прегрешения предков нам!
Отпусти и те, что сами мы сотворили!
Отпусти, Васиштху, о царь, как отпускают вора,
Укравшего скот, как теленка отпускают с привязи!
Не моя воля на то была, Варуна. Смутили меня
Хмельное питье, гнев, игральные кости, неразумие.
Совиновником старший был в преступлении младшего [196] .
Даже сон не мог злодеяния отвратить.
Да услужу я щедрому господину как раб,
Я, безгрешный, богу яростному!
Благородный бог вразумил неразумных.
Сметливого подгоняет к богатству тот, кто много умней.
Эта хвалебная песнь, о Варуна Самосущий,
Да внидет к тебе прямо в сердце!
Да будет нам счастье в мире! Да будет нам счастье в войне!