Читать «Прощай, мой ангел» онлайн - страница 41

Прошло какое-то время, прежде чем я сообразил, что он собственно делает.

Я отодвинулся и ударил его по лицу тыльной стороной руки. Он вздрогнул и отшатнулся.

Я сказал:

— Ты что, с ума сошел?

Даже сейчас было видно, что он дрожит всем телом. Дождь лил совсем уж отчаянно, под козырек затекала вода.

— Но я подумал…

— Что ты подумал, ублюдок? Да за кого ты меня принимаешь? За извращенца? Да еще любителя малолеток? Да у меня сын немногим младше тебя!

— А в книгах…

Я холодно спросил:

— Что за дерьмо ты читаешь?

Он не ответил. Лишь судорожно вздохнул, точно всхлипнул.

Небось, какие-нибудь дешевые приключенческие романы или аналог нашего дамского чтива, которое бабы глотают между кухней и спальней… Где люди выступают в роли этаких романтических сексуальных агрессоров… Черт, я же все время забываю, что они же ровно настолько женственны, насколько и мужественны, а этот еще и хомофил… выискался тут на мою голову. А потому я сказал:

— Хорошенького же ты обо мне мнения, Себастиан.

— Прости, Лесь, — отчаянно проговорил он.

— Шел бы ты домой, а? И чего ты тут околачиваешься…

— Да, но…

— Правда, иди. Поиграл в подпольщика — и будет. Мне без тебя спокойнее. Ты ж мне только руки связываешь.

— Но я думал…

— Ну что ты там еще думал?

— Если Аскольд… они не посмеют… ты можешь сказать, что если они к тебе хоть пальцем… ты меня сразу убьешь… А тогда…

Похоже, он добровольно определил себя ко мне в заложники, видите ли…

— Ничего подобного я, разумеется, говорить не буду, Себастиан.

— Почему?

— Стиль не тот. Не мой стиль. Ты бы лучше…

Тут только я сообразил, что мне на самом деле от него надо.

— Себастиан… ты сейчас уходи… я сам разберусь. Но я тебя очень прошу… У меня они в Осокорках сидят… надеюсь… сын… и Валька… вытащи их… как можешь, но вытащи. Отца, ну, родителя своего попроси… пусть ее на кухне пристроит, где хочет, но нельзя, чтобы они в эти вагоны…

Права же была бедная Валька, подумал я, ох, права!

— Я… Лесь, ладно.

Где-то неподалеку с визгом затормозила машина. Я видел, как между слепыми стенами привокзальных складов движутся черные силуэты — мокрая униформа блестела в скудном свете далеких огней.

— Ты обещал, Себастиан.

— Эй, вы там, — раздался чей-то, усиленный мегафоном голос, — выходи!

И я вышел под дождь, заложив руки за голову.

Я столько раз видел его по телевизору — и все равно не сразу узнал. И только не надо говорить мне, что все мажоры на одно лицо — просто как-то не вязался могущественный Аскольд с заурядной тюремной канцелярией. Тут ему нечего было делать.

— Встань, сука, — сказал за моей спиной конвойный.

Он резко дернул меня вперед и вверх, вывернув локти. Я охнул от боли. Аскольд недовольно сказал:

— Полегче.

Потом конвойному:

— Оставьте его.

— Но… — возразил тот.

— Здесь я распоряжаюсь, — холодно сказал Аскольд. — Да и… он ведь ничего мне не сделает. Вы ведь ничего мне не сделаете, Пьер-Олесь, верно?

Я пошевелил кистями рук, которые уже начали отекать, и устало согласился:

— Ага.

— Вот и славно. — Аскольд придвинул себе табуретку и сел. — Они, возможно, слегка погорячились. У нас очень мало практики обращения с заключенными, знаете ли…