Читать «Ода утреннему одиночеству, или Жизнь Трдата: Роман» онлайн - страница 71

Так я, конечно, не считал.

Мало того, что я чувствовал себя рядом с Альгирдасом, облаченным в бархатный костюм, как карликовая обезьяна рядом с Аполлоном (но не Карликовым), — теперь он отнял у меня последнюю надежду, что как писатель я могу быть кому-то нужен. Сам я всегда думал, что пишу в первую очередь для тех армян, основным языком которых, как и моим, был русский, а их насчитывалось отнюдь не так мало, не говоря уже об интересе к чтению, который у них был намного больше, чем у армян, читающих на армянском, но если русские школы действительно превратят в армянские, как уже поговаривали, то как с нами, русскоязычными, так и с подобной литературой скоро действительно будет покончено.

Когда мы уже изрядно устали от прогулки, я вдруг заметил, что в «Москве» идет фильм, рекламируемый как эротический, и предложил Альгирдасу зайти, дать ногам отдохнуть, а заодно и вспомнить старые добрые времена академии. Зал оказался полупустым, стулья неудобными, а фильм плохим. Выйдя из кино, мы некоторое время избегали смотреть друг на друга. Наконец Альгирдас сказал: «Послушай, у тебя нет ощущения, что мы словно два старых жиголо, которые вышли из публичного дома?»

До самолета оставалось еще немало времени, я подумал, чем его заполнить, и вспомнил, что пару дней назад звонил Арсен и звал меня посмотреть новую картину. Мы пошли в его мастерскую, где уже собралась небольшая веселая компания, и первый человек, который попался мне на глаза, была Джульетта.

Джульетта была моим третьим — помимо эротической газеты и рассказа-антиутопии — и самым серьезным протестом против того, что творилось вокруг: можно сказать, что это был мой митинг, мой пикет и моя революция. Резистанс оказался б совершенным, будь Джульетта турчанкой, но, увы, таковых в Ереване просто уже не оставалось, и при законченной гомогенности нашего общества у меня не было выбора. И все же публичный роман женатого мужчины даже с армянкой был в наших условиях столь большим диссидентством, что мы чувствовали себя почти турками. Держу пари на последние седые волосы, которые согревают нижнюю часть моего черепа, что председатель Конвента уж точно не осмелился бы ходить средь бела дня по улице Абовяна под руку с любовницей. И каждая женщина, которая прогуливалась с чужим мужем, тоже должна была сознавать, что если ее и не закидают камнями в реальности, поскольку законы этого не позволяют, то мысленно с ней поступят именно так. Но Джульетта была не из тех, кто ведет себя согласно нормам морали, — вся ее жизнь была одним большим скандалом. Почему-то ее никогда не интересовали неженатые мужчины, и ей удалось разбить две семьи еще до знакомства со мной. Правда, в обоих случаях потерпевшей в итоге оказалась она сама, потому что отбитые мужья через некоторое время вернулись в лоно бывшей семьи — по-моему, очень армянский шаг, наверняка, наслаждаясь в объятиях Джульетты, они одновременно морально осуждали ее. В первой истории Джульетту не спасли даже законно оформленный брак и дочь, которой она успела обзавестись: ей отомстили за те страдания, которые ранее она сама доставила другой женщине.