Читать «На дачу к Короткевичу» онлайн - страница 2

Но здесь он был прав: дядька Якуб был настоящим поэтом. Впрочем, как и писателем. Его трилогию «На росстанях» я считаю белорусской сагой. Тем более повествовала она как раз о жизни в полесской глуши.

Позже я работал над словарем Якуба Коласа в Институте языкознания, и мой рабочий стол находился в мемориальном кабинете народного поэта в старом здании Академии наук. Но это уже другая история.

Бумага для сала

Известный в свое время белорусский писатель Пилип Пестрак был автором прижизненного собрания сочинений в четырех томах. В каждом из томов было не меньше пятисот страниц, и потому рукописи давались немалой ценой. Их надо было не только написать ручкой на бумаге, но и отпечатать на машинке, вычитать, перепечатать, опять вычитать — и тогда только нести в издательство.

Но вот очередная рукопись четырехтомника — роман «Встретимся на баррикадах» — была закончена. Писатель уложил ее в папку, завязал тесемками и отправился туда, куда каждый автор направляется с трепетом. Издательство не просто было литературным храмом, — оно кормило, и очень даже неплохо. Автор романов по тем временам был очень обеспеченным и очень уважаемым человеком, в некотором роде генералом. А автор тетралогии тянул на маршала.

На пути от дома писателя до издательства располагались одиннадцать пивных. Некоторые утверждали — двенадцать, но это не меняет дело. Пивные в те времена тоже были солидные. К ста граммам в них обязательно подавались бутерброды, а буфетчицы своих клиентов знали в лицо.

Шествуя в издательство, писатель не мог не зайти в пивную и не похвастаться толстенной рукописью.

— Годы труда! — хлопал он ладонью по папке. — Кровью и потом приходится зарабатывать на хлеб насущный.

Посетители с почтением внимали маршалу. В каждой из пивных ему встречались знакомые, литературная и окололитературная братия, писатель щедро угощал некоторых из них, и случилось так, что до издательства в тот день он не дошел.

Проснувшись поутру с тяжелой головой, писатель с ужасом обнаружил, что рукописи романа в доме нет. Плащ, ботинки, даже изрядно отощавший бумажник были на месте, а папки нет. Он с трудом вспомнил, что кто-то помогал ему добраться до дома, но черты лица его стерлись начисто. Это была катастрофа. Роман сохранился лишь в черновиках, разбросанных по всем комнатам квартиры, и на восстановление его требовалось полгода, не меньше.

— Как, как я мог его потерять? — казнился писатель. — Тяжелая папка, не меньше трех, а то и пяти килограммов! И кто тот негодяй, который осмелился вырвать драгоценную рукопись из ослабевших рук?

Он снова отправился в поход по пивным, но результат был неутешителен. Буфетчицы помнили, сколько грамм он заказывал и какими бутербродами закусывал, а вот о рукописи ничего не могли сказать. Вроде была, но товарищ писатель уносил ее с собой.

— В авоське? — уточнял писатель.